Что изменится в России с 1 марта 2024 года

Вадим Бардюков:По станции могу пройти с закрытыми глазами

Фото Валерия БАКЛАНОВАВадим Бардюков:По станции могу пройти  с закрытыми глазами

Фото Валерия БАКЛАНОВА


1

Полгода Чебоксарской ГЭС руководит Вадим Григорьевич Бардюков, долгие годы проработавший на Крайнем Севере, сдавший в эксплуатацию Курейскую ГЭС. В гидроэнергетике он прошел путь от электромонтера до директора.
Большую ответственность взял на себя, приняв предложение от руководства “РусГидро” возглавить Чебоксарскую ГЭС в самое интересное и непростое для гидроэлектростанции время. До сих пор Вадим Григорьевич не давал интервью такого масштаба республиканским печатным СМИ, поэтому, воспользовавшись случаем, “Грани” попытались не только понять его точку зрения на проблемы ГЭС, но и узнать о нем больше — о том, как он строит свою личную жизнь и жизнь своей семьи.

— Вы родились и выросли в Иванове, поступили в энергетический вуз. В то время, наверное, молодые мечтали пойти в летчики, космонавты? Нет?
— Были у меня мечты попробовать поступить в Московский инженерно-физический институт, чтобы стать физиком-атомщиком, ядерщиком, но мама категориче­ски воспротивилась.
— Почему?
— В то время случались проблемы с облучением. Я, наверное, и не поступил бы туда, несмотря на то что учился хорошо. Ребята, которые потом приехали и учились вместе со мной в Ивановском энергетическом, рассказывали, какие решали задачки на вступительных экзаменах. Я бы их тоже не решил. Потому что в то время у таких серьезных вузов были подготовительные курсы. Если ты на них не ездил, не готовился по их программам, то поступить шансов не было. Задачи давались не из школьной программы.
Прежде чем подавать в энергетический, я объехал семь вузов у себя в Иванове. Сел на мотоцикл, прокатился. Пришел в институт, у меня спрашивают: “Куда будете подавать?” “Где самый большой конкурс, давайте туда”, — сказал я. У меня тогда о профессии были очень смутные представления, но я решил, что надо оправдать то, что учителя говорили про меня.
Позже оказалось, что 29-я и 30-я группы были традиционно лучшими в вузе. Моя базовая специальность “Релейная защита и автоматика”. Правда, по ней работал мало и не в самом начале.
— После вуза выбрали Крайний Север. Это тоже был юношеский максимализм?
— Вряд ли. Когда пришло время распределяться, а это был 76-й год, я решил — пойду на станцию. Была единственная станция, поэтому на нее и поехал. А где она — Усть-Хантайская ГЭС под Норильском, я и не знал. Сказал себе: “Не понравится, через три года вернусь”.
— Вы из-за ГЭС там остались или встретили свою любовь?
— Нет, на Север я поехал с семьей. Ребенку было 9 месяцев.
— Получается, вас затянуло?
— Север, он вообще такой. Думаю, даже не Север, а больше энергетика. Если ею заболеешь, то потом она тебя не отпускает. На Север люди либо приезжают надол­го, либо “приехал и уехал”. Там нет половинчатости. Этот край красив своей своеобразной природой. Ждешь не дождешься лета. А наступит оно — прыгнешь в лодку, кинешь спиннинг, поймаешь какую-нибудь рыбку и счастлив.
Но со временем в любом случае начинаешь уставать от однообразия. Это и со мной произошло. Однако немало лет там прошло. В 1996-м я переехал на Курейскую ГЭС и спустя некоторое время приехал на Усть-Хантайскую. Такая ностальгия меня охватила! Я понял, что по станции могу пройти с закрытыми глазами.
— А Чебоксарскую ГЭС уже узнали?
— Еще не всю.
— Когда в первый раз в этом году приехали, какое у вас было впечатление?
— В целом хорошее. Проблемы те же, что и на любой недостроенной ГЭС. Для меня Чебоксарская — вторая недостроенная, первой была Курейская. Там последний гидроагрегат мы пустили в 97-м году. Строилась в непростые времена. Это безденежье, взаимозачеты, многолетняя задолженность по зарплате. Все это сказалось на качестве строительства, монтажа, на работе оборудования.
На Чебоксарской ГЭС все оборудование и весь гидроузел построены для работы на 68-й отметке, а работаем на 63-й. Неспециалистам кажется, что если напора меньше, то это хорошо. Но это совсем не так. Это влечет повышенный износ оборудования из-за непроектного режима работы гидроагрегатов.
Сейчас появилось финансирование по программе модернизации. Мы ждем от правительства России решения по отметке — 63-я или 68-я она будет. Самое плохое для нас — промежуточная отметка. По мнению специалистов, это приведет к ухудшению общей экологической ситуации. В модернизацию оборудования мы вкладываем миллиарды рублей, но лучше знать заранее, на какую отметку мы их вкладываем. И, конечно, острейшая проблема, связанная с непроектной отметкой, – судоход­ство. В нынешнее маловодное лето из-за отсутствия судоходных глубин на 54-километровом участке от Нижнего Новгорода до Городца были отменены сотни пассажир­ских рейсов.
— Чем раньше будет принято решение, тем лучше.
— Руководство “РусГидро” все время говорит одно: “Нам нужно решение”. И оно нам очень нужно, потому что зависать в непонятном состоянии — это все равно как по­строить дом наполовину и на определенном этаже встать.
— Вы руководите Чебоксарской ГЭС полгода. За это время что-то изменилось на гидроэлектростанции?
— Кардинально ничего. Работа была налажена. Она идет. Общее состояние оборудования улучшается. Специалисты на ГЭС грамотные, у них большой опыт. Самые проблемные узлы и агрегаты поставили на реконструкцию самыми первыми. По высоковольтным выключателям ОРУ-500, по гидроагрегатам провели несколько серьезных работ. Они не дорогостоящие, но существенно улучшили ситуацию. Идет перевод в поворотно-лопастный режим работы второго и десятого гидроагрегатов с реконструкцией рабочего колеса на заводе-изготовителе. Нам бы, конечно, хотелось быстрее, но у завода тоже свои планы, возможности. Очень многое мы сделали по замене электротехнического оборудования.
— Расскажите про свою жизнь в Игарке.
— В славный город Игарку приехал в первый раз в 80-м году. Три года отработал и был назначен мастером участка по эксплуатации высоковольтного оборудования. В Игарке вводили подстанцию для энергообеспечения города. Она в то время жила на дизелях.
Игарка мне запомнилась двумя моментами. Первое — приезжаю, меня селят в гостиницу, номер “люкс”: кровать, коврик полметра на метр у кровати, лампочка и ни одной розетки. Был телефон, ручная АТС. Один звонок — администрации, два — в номер “люкс”. Канализации нет. Один день пожил, сказал: “Видел я ваш люкс, поеду-ка на подстанцию в жилой вагончик. У нас там тепло и свет нормальный”. Больше я в этой гостинице не появлялся.
Второе — это совещание штаба по строительству подстанции. Первый секретарь городского комитета КПСС сказал партийцам: “Вы мне партбилеты положите на стол, если не обеспечите все, что Бардюков попросит”. Полгода я там пожил, поработал. Благо самолетик Ан-2 до поселка летал: в субботу домой, в понедельник на работу.
— И спустя годы вы стали главой Туруханского района.
— Когда я руководил проектом Эвенкийской и Нижне-Курейской ГЭС, глава Туруханского района прилетела в Москву, чтобы уговаривать меня руководить районом, вместе что-то продвинуть. Я согласился.
Посмотрел, как работают органы государственной власти, и понял: не мое это дело. Очень трудно что-то сдвинуть с места, а порой невозможно из-за разобщенности в принятии решений. Экономика решает далеко не все и не всегда. В процесс принятия решений вмешиваются политические интересы. Я написал заявление и с глубоким удовлетворением оттуда ушел.
— Значит ли это, что в политику не пойдете? А в депутаты?
— Насчет политики однозначно нет, насчет депутатства — если в этом есть целесообразность для компании, об этом можно подумать. Чиновничество — не мое.
В своем резюме всегда писал примерно такую фразу: “Желательно работа с конкретной ответственностью и вознаграждение по ее итогам”. Я за результат, который можно увидеть.
— Вы сказали, что на Севере остались из-за любви к энергетике. А можно ее выразить словами?
— Когда я пришел в энергетику, о ней, честно говоря, знал очень мало. У нас каждый год на День энергетика принято подводить итоги. О том, что не зря пошел в энергетику, понял, когда дорос до мастера. Энергия — это основа всего. План Кржижановского — это не просто план электрификации, это план промышленного развития всей страны. И он был успешно выполнен! На сегодняшний день все человечество, что на Крайнем Севере, что в Африке, является потребителем энергии. Без развития энергетики невозможно развитие цивилизации. Я на каком-то этапе почувствовал гордость за то, что работаю в этой отрасли.
Возвращаясь к Игарке, скажу, что там сейчас не знают проблем с электроэнергией, она там самая дешевая во всем Красноярском крае, поскольку Игарка имеет два независимых источника энергообеспечения — Усть-Хантайскую ГЭС и Курейскую, подстанция, которую я в 81-м году запустил. Она до сих пор работает на благо целого заполярного города.
— Вы в Чебоксарах все еще в командировке, или семья тоже переехала?
— Дети взрослые, живут самостоятельно, а жена — декабристка, куда я, туда и она.
— Они тоже трудятся в энергетике?
— У нас четверо детей, но никто, кроме одной дочери, энергетику не выбрал. Дочь вернулась на историческую родину, работает на Усть-Хантайской ГЭС, в цехе, который занимается энергообеспечением поселка. Старший, Александр, по­пробовал, но сказал, что нет, не мое. Младшенький по специальности экономист в энергетике. Поработал на Красноярской ГЭС немного и ушел в автомобильный бизнес. Младшая дочь сначала поработала в экономике, потом сказала, что ей это не нравится, поехала в Англию изучать логистику. Вышла замуж, у меня там одна внучка, остальные здесь.
— Вы не думали кого-то из своей команды привезти в Новочебоксарск?
— Вся моя команда работает на Богучанской ГЭС — директор, главный инженер, начальники. Они результат моей работы на Курейской ГЭС, я их не только знал, но и сам подготовил.
Перетаскивать команду не думал, да и не просился никто особо. Если возникнет такая потребность здесь, естественно, я предложу свой вариант. Но специально освобождать место для своих, таких мыслей никогда не было.
— В Чувашии нашли место, где можно с таким же удовольствием половить рыбку, как на Севере?
— Нет пока. Все лето провели между Москвой и Чебоксарами. В выходные с женой ездим смотреть окрестности. Нам все интересно. Никак не доедем до музея космонавтики, а музей В.Чапаева оказался очень интересным. Там есть на что по­смотреть и что послушать. Походили пешком по улицам вокруг залива, по улице Константина Иванова.
— Чего бы в жизни вы не простили?
— В отношениях всегда разделял личное и рабочее. А чего не могу простить, наверное, как и все, предательства. Я про себя могу покипеть, но довольно отходчив. Пытаюсь, прежде чем что-то сказать, подумать о том, какие могут быть по­следствия этого.
— 22 декабря — День энергетика. Что бы вы пожелали своим работникам и новочебоксарцам, для которых Чебоксарская ГЭС родная?
— Если назвался энергетиком, люби свою работу, цени ее. На работу надо ходить с удовольствием. Если энергетики будут чувствовать себя на своем месте, то у вас в доме будет тепло, уютно и светло. И, конечно, надо беречь своих родных и близких, потому что главное в нашей жизни — это семья.
Справка

Родился в 1954 году в Иванове.
• 1976 г. — начал работу в Красноярском крае на Усть-Хантайской ГЭС.
• 1996 г. — назначен главным инженером Курейской ГЭС.
• 1998-2006 гг. — директор Курейской ГЭС.
• 2006 г. — руководитель проектов Эвенкийской и Нижне-Курейской ГЭС, генеральный директор ОАО “Нижне-Курейская ГЭС”.
• 2010-2013 гг. — председатель Туруханского районного Совета депутатов Красноярского края — глава района.
Кандидат экономических наук, имеет диплом политолога, заслуженный работник РАО “ЕЭС России”. Награжден медалью ордена “За заслуги перед Отечеством” II степени.

  • Фото Валерия БАКЛАНОВА