И он повернулся, чтобы уйти...

Популярность к сыну врага народа, фронтовику, выпускнику филфака университета, школьному учителю Булату Окуджаве пришла, когда он взял в руки гитару и начал петь под собственную музыку свои стихи. Вскоре песни прародителя движения бардов пели по всему Советскому Союзу. На экраны страны вышел фильм “Белое солнце пустыни”, где звучала ставшая тут же популярной его песня. Словно про себя, Окуджава в ней написал: “Не везет мне в смерти — повезет в любви...”

Леля
Знакомство с каждой красивой девушкой, вспоминал Булат Окуджава, казалось ему любовью навсегда. Хотя и в одиннадцать лет он мог сказать, что любит. Свою одноклассницу Лелю. Шел 1935 год. Темнело зимой рано, а электричество в двухэтажной деревянной школе в Нижнем Тагиле часто гасло. Когда класс погружался в кромешную тьму, Окуджава стремительно мчался к ее парте, садился рядом, робко прижимался плечом и молчал. За целый год он так ничего ей и не сказал.
В пятом классе Булат перешел в другую школу, но про девчонку, что нравилась, не забыл. Однажды, сбежав с уроков, он приехал в родную школу, чтобы хотя бы одним глазком увидеть ее. Он притащил откуда-то деревянные ящики, забрался на них и с упоением наблюдал через окно первого этажа за отвечающей у доски Лелькой. После уроков Булат проводил ее до дома. Шел сзади, нес ее портфель и, как всегда, молчал.
“Откуда мне было знать, — вспоминала 70‑летняя Ольга Николаевна, — что наша следующая встреча с Окуджавой состоится лишь через 60 лет!” Они свиделись в 1994 году. Когда в нижнетагильском литературном клубе “При свечах” их представили друг другу, Окуджава с трудом узнал в пожилой даме свою милую Лелю. Булат Шалвович познакомил ее со своей второй женой, тоже Олей —  Ольгой Арцимович.

Галина
В Тбилисском университете его сердце с первого взгляда покорила девушка по имени Алиса. Высокая зелено­глазая брюнетка настолько запала ему в душу, что он решил непременно по­знакомить ее со своей теткой. Он всегда знакомил с ней девушек, в которых влюблялся. И она каждый раз одобряла или не одобряла его выбор. Тетя Булата похвалила красоту Алисы, но заметила, что у девочки слегка кривоватые ножки. Это замечание настолько задело Булата, что он не спал почти всю ночь, а наутро в университете стал внимательнее присматриваться к девушке и с ужасом для себя обнаружил, что тетя права.
Против его однокурсницы Галины Смольяниновой тетя, видимо, ничего не имела, и на втором курсе молодые поженились. В 1950-м Булат и Галина на распределении изъявили желание работать в Центральной части России, и их направляют в Калужскую область. Здесь в глухой деревеньке недолгое время они преподавали русский язык и литературу.  Жизнь начала пятидесятых была очень трудной. Деревенские педагоги держали скотину, имели огороды. Булат добывал провиант по субботам: ездил в Козельск, покупал на рынке самую дешевую колбасу, и из нее целую неделю варили суп. Но не о тяжкий быт разбилась эта любовь. О новое чувство.
Супруги уже жили в Москве, у них родился сын Игорь. Мальчику  было десять лет, когда поэт оставил семью. После расставания с Галиной Окуджава написал песню “Ты в чем виновата?”.
Ровно через год после развода, день в день, его первая жена, которой было всего 39 лет, умерла от разрыва сердца. Ее смерть Окуджава переживал до конца своих дней. Трагическую судьбу сына тоже ставил себе в вину: Игорь после развода родителей и смерти матери увлекся разнообразными неформальными течениями и, как следствие, стал принимать наркотики. Он умер, когда ему было 43 года.

Валентина
Как-то в гостях два паренька —  закадычные друзья — объяснились в любви одной девушке по имени Валентина. Один был маленьким и некрасивым, ниже высокой Вали на полголовы. Другой — высоким и статным. Оба — веселые и очень умные. Валя ответила взаимностью второму. А первый писал ей потрясающие стихи и пел свои песни. Потом он
уехал в Ленинград, Валя попала в Тамбовский театр. Она потеряла его, он — ее, хотя не было ничего проще найти друг друга: хрупкая Валя стала известнейшей Валентиной Леонтьевой, а Булат — символом поколения, Булатом Шалвовичем Окуджавой.
Через сорок лет, в начале девяно­стых, редактор попросила Леонтьеву: “Валентина Михайловна, нам нужен на передачу Окуджава — позвоните ему, ведь вы вроде были когда-то знакомы?” Она отнекивалась, но потом решилась. Трубку снял Булат. “Кто это?” — раздраженно спросил он. “Вы только не вешайте трубку, послушайте меня хотя бы полторы минуты”, — и она прочитала одно из его стихотворений, написанное только для нее и никогда не издававшееся.
Сердце свое,
как в заброшенном доме окно,
Запер наглухо,
вот уже нету близко…
И пошел за тобой,
потому что мне суждено,
Мне суждено
по свету тебя разыскивать.
“Валя, ты?! Где же ты была?!” Через несколько дней у Леонтьевой был концерт, и в первом ряду она увидела Булата с женой. Она сбежала со сцены и присела перед ним на колени.

Ольга
Вторая жена Окуджавы — Ольга Арцимович, физик по образованию. Ко дню первой встречи она не слышала даже его имени. “Ведь я жила очень замкнуто, — объясняла она, — в семье физиков, в их кругу; с литераторами не дружила. Когда Окуджава только начал входить в моду, мой дядя его позвал в гости — попеть. Было много знаменитостей, в том числе Петр Капица. Вот тогда я Булата увидела впервые”.
Вошел гений, подумала она, только увидев его. “Жена  не имеет права говорить о муже в таких выражениях, — говорила потом она. — Но я тогда в самом деле понятия не имела, кто он такой, но подумала: вот гений. И никогда с тех пор этой точки зрения не изменила”. Во втором браке у Окуджавы тоже рождается сын. Его назвали, как и отца, Булатом.

Наталия
Они встретились, казалось, случайно. Он давал концерт в институте, где она работала. Подружки-сослуживицы уговорили ее, полуобморочную, спеть гостю. Он слушал и не отрываясь смотрел в ее зеленые русалочьи глаза. Русалку звали Наталия Горленко. Шел 1981 год. Немыслимая разница в возрасте — тридцать с лишним, различие в статусе, у обоих семьи, наконец! Но какое все это имело значение при той гармонии душ и помыслов, что неодолимо притягивала их друг к другу?
Они упали в любовь. Обожали путешествия, которые давали свободу, скрывая их от посторонних глаз. Движение, перелеты, переезды — поезда, автомобили, пароходы. Свежий ветер в лицо, брызги соленой пены. Они объехали, наверное, половину страны. Вместе выступали на сцене — две гитары, иногда пели дуэтом, к примеру, “Виноградную косточку”, иногда чередовались. Он — свое, знаменитое уже, она, робея, — свое, новое, неизвестное.
Вырвавшись из Москвы, он преображался — становился легким, остроумным, изобретательным и необычайно галантным. “Птичкин!” — ласково звал он певунью. В их отношениях царили музыка, поэзия и любовь.
Я клянусь, что это любовь была.
Посмотри, ведь это ее дела…
Но знаешь,
хоть Бога к себе призови,
Разве можно понять
что-нибудь в любви?
По возвращении в Москву он мрачнел, задумывался, делался молчалив. Да и было от чего. Разрушать жизнь близких людей, будучи человеком тонким, совестливым, сомневающимся, тяжело. Но любовь к Русалке совершила чудо — пошли стихи! А до их встречи поэтиче­ская пауза длилась восемь лет. Он адресовал ей много стихов и писем. Сегодня она хранит их в особой шкатулке как драгоценность. “С любовью, как выясняется, шутить нельзя. Да я и не шучу, и может быть, слишком не шучу”, — писал он ей.
Так продолжалось пять лет. Потом, “ведь она так решила, и он решил”, жизнь развела их на долгие семь лет. Об этом щемящие строки поэта:
И он повернулся, чтобы уйти.
И она не припала к его груди.
Наталия снова вышла замуж. Ей казалось, так будет легче перенести разлуку. Но как-то позвонила ему, не выдержав долгой муки. А он словно ждал, их снова бросило друг к другу. Увы, жить ему оставалось недолго.
Подсознательным чутьем глубоко любящей женщины она почувствовала то неотвратимое, что случилось в 1997 году, — его кончину. Была ночь, она в каком-то тяжелом смятении вышла на балкон. Над лесом, как ей показалось, грохотала музыка. Сжав голову руками, она выкрикнула почему-то по-испански: “Тише!” Музыка смолкла. Глубокая мерт­вая тишина охватила ее, затерявшуюся в пустом пространстве…
...Он умер в Париже. На руках у своей законной жены.
По материалам Интернета
Софья ПЕРОВА.