Музы певца революции

Когда Горький умер, в крематории присутствовали три женщины. Галина Серебрякова в книге “О других
и о себе” пишет: “Из полутьмы, четко вырисовываясь, в траурном платье появилась Екатерина Павловна Пешкова — неизменный друг Горького. Тяжело опиралась она на руку невестки. За ней шла Мария Федоровна Андреева с сыном, кинорежиссером Желябужским. И поодаль, совсем одна, остановилась Мария Игнатьевна Будберг. Все эти три женщины чем-то неуловимо походили одна на другую: статные, красивые, гордые, одухотворенные...”

 

Первая страсть,
первая супруга
Ольга Каминская была старше Алексея на 11 лет. Он — начинающий писатель, она слыла много повидавшей авантюристкой. К моменту встречи Ольга успела поскитаться по Европе, два раза побывать замужем, родить дочь и вместе с малышкой отсидеть срок в тюрьме за помощь революционерам. Она была очаровательна и остроумна, писала портреты маслом, разбиралась в литературе. Но, пожалуй, главным ее преимуществом перед другими, более красивыми и молодыми женщинами была страстность. Каминская утверждала, что ее призвание — это любовь. И вскоре для реализации своей страсти одного Горького ей стало мало. Закончилось все тем, что после двух лет совместной жизни, устав от измен, Алексей Максимович решил уехать из Нижнего Новгорода в Самару, где ему предстояло встретить другую.
В редакции “Самарской газеты”, куда он устроился работать, он увидел скромную девушку-корректора. Екатерина показалась ему полной противоположностью Каминской — воспитанна и сдержанна, но при этом не менее умна и интересна. На этот раз Горький был старше своей избранницы на десять лет. Через полгода он сделал ей предложение, они обвенчались и зажили счастливо под общей фамилией — Пешковы. У них родились двое детей. Екатерина с усердием вила семейное гнездышко. Но тихая, домашняя, интеллигентная жена быстро наскучила Алексею Максимовичу. Он все чаще и чаще под любым предлогом стал покидать дом. В одной из поездок познакомился с извест­ной актрисой и… влюбился. Целых четыре года Горький разрывался между двумя женщинами, но, в конце концов, расстался с женой без оформления развода и уехал в США с новой пассией.

Феномен Андреевой
По воспоминаниям современников, Андреева была ослепительно красива. Встреча ее с Горьким состоялась в Севастополе в 1900 году, где проходили гастроли Художественного театра. В антракте раздался стук. Вошел Антон Павлович Чехов, за ним показалась высокая тонкая фигура в летней русской рубашке: волосы длинные, прямые, усы большие и рыжие. “Черт знает! Черт знает, как вы великолепно играете”, — пробасил Алексей Максимович и затряс со всей силы ее руку, словно хотел оторвать и прихватить на память.  “И вдруг из-за длинных ресниц глянули голубые глаза, — вспоминала Андреева, — губы сложились в обаятельную детскую улыбку, показалось мне его лицо красивее красивого, и радостно екнуло сердце”.
Им обоим было по тридцать два, оба были несвободны. Горькому пришлось оставить жену, Марии  — бросить мужа и отдать на попечение сестры двух маленьких детей, чтобы стать верной соратницей писателя. Их совместная поездка в США закончилась скандалом. Горький везде представлял Андрееву как жену. Однако в газеты просочилась информация о том, что писатель так и не развелся со своей первой супругой. Начались обвинения в двоежен­стве, неприятности с властями. Паре пришлось покинуть Штаты и уехать в Италию. Их вилла на острове Капри стала пристанищем многих русских эмигрантов. Андреева безропотно всех принимала. Горький был ей безмерно благодарен и часто повторял: “Люблю тебя, моя благородная Маруся, прекрасный друг-женщина”. Он посвятил Марии свои знаменитые “Сказки об Италии”.
Незадолго до революции Горький и Андреева вернулись в Россию. Мария стала финансовым агентом большевиков. За деловую хватку и умение все выбить и достать Ленин назвал ее “товарищ Феномен”. После октября 1917-го заслуги Андреевой не были забыты — ее назначили на должность комиссара театров и зрелищ союза коммун Петрограда и всех его окрестностей. Новый статус обязывал Екатерину присутствовать на бесконечных заседаниях и совещаниях. Горький почувствовал себя позабытым.  Но тут на горизонте появилась

“Железная женщина”
Мария Закревская, она же баронесса Бенкендорф, она же графиня фон Будберг, возникла в жизни Горького, когда ему исполнилось пятьдесят два года. Ей было двадцать восемь. Их по­знакомил Чуковский. Корней Иванович порекомендовал Марию Горькому на должность литературного секретаря. “Марья Игнатьевна окончательно поселилась у Горького, — писал он потом в своем дневнике, — они в страшной дружбе, у них установились игриво-полемические отношения — она шутя бьет его по рукам, он говорит: ай-ай-ай, она дерется! Ей отвели комнату, и она переехала туда вместе с портретами Бенкендорфов”.
Закревская сразу понравилась Алексею Максимовичу, хотя она и не была красавицей. Привлек сильный и независимый характер. Герберт Уэллс, с которым жизнь сведет ее чуть позже, так опишет Марию: “Она, безусловно, неопрятна, лоб ее изборожден тревожными морщинами, нос сломан. Она очень быстро ест, заглатывая огромные куски, пьет много водки, и у нее грубоватый, глухой голос, вероятно, оттого, что она заядлая курильщица. Обычно в руках у нее видавшая виды сумка, которая редко застегнута как положено. Руки прелестной формы и часто весьма сомнительной чистоты. Однако всякий раз, как я видел ее рядом с другими женщинами, она определенно оказывалась и привлекательнее, и интереснее остальных”.
Закревская приступила к работе у Горького и выполняла свои обязанности добросовестно: вела переписку, готовила выборки из прессы. Очень скоро их рабочие отношения переросли в более тесные, и Алексей Максимович предложил Муре (как он ее называл) руку и сердце. Официально выйти замуж за писателя “железная женщина” (это второе имя, которое придумал для любимой Горький) отказалась. Однако согласилась стать его гражданской женой. Писатель посвятил ей свое самое значительное произведение — “Жизнь Клима Самгина”.
Точку в отношениях Марии и Алексея Максимовича поставила ее связь с английским писателем Гербертом Уэллсом. Его, прибывшего с визитом в Советский Союз, однажды не смогли поселить в гостинице, а потому разместили у Горького. Как-то утром Алексей Максимович застал Уэллса в постели жены. Англичанин сказал, что просто в темноте ошибся дверью. Закревская отшутилась: “Алексей Максимович, какой вы, право! Ведь даже для самой любвеобильной женщины сразу два знаменитых писателя — это слишком много! И потом, Герберт старше вас!” Но с 1931 года Закревская стала появляться на приемах как официальная спутница Уэллса. Прожив вместе 12 лет, гражданские супруги расстались. Случилось это в 1933 году. Горький очень страдал из-за разрыва. И Мура вернулась... в день его смерти — 18 июня 1936 года.
По свидетельствам очевидцев, она пришла навестить Алексея Максимовича вместе с народным комиссаром НКВД Генрихом Ягодой. Мария провела у постели больного сорок минут, после чего вышла и удалилась быстрым шагом. А еще через двадцать минут лечащий врач писателя профессор Плетнев объявил, что Горький скончался. Позже появится версия, что Горького отравили. Обвинения падут и на лечащего врача, вспомнят и про коробку шоколадных конфет, которую прислал Алексею Максимовичу сам Сталин. Не останется без внимания и фигура Закревской, которая стала последним человеком, видевшим легенду советской прозы живым. Медсестра, приставленная к Горькому, рассказала, что Мария Закревская выставила ее за дверь, сама налила лекарство Горькому, а уходя забрала стакан с собой. Многие исследователи до сих пор пишут о ней как об отравительнице, хотя прямых улик не существует...
Софья ПЕРОВА.