Али Хамраев: Дочь заперла, сказав, что не выпустит, пока не закончу сценарий

Режиссер, сценарист, заслуженный деятель искусств Узбекистана Али Хамраев. Фото cap.ru

Али Хамраев: Дочь заперла, сказав, что не выпустит, пока не закончу сценарий

Одним из гостей Чебоксарского международного кинофестиваля был замечательный режиссер, сценарист авторского кино Али ХАМРАЕВ, накануне приезда в Чувашию отметивший 75-летний юбилей.
Творческий путь в кинематографе Али Хамраев начал в 60-х годах прошлого столетия на “Узбекфильме” в Ташкенте. Широкую известность ему принесли фильмы “Белые-белые аисты”, “Чрезвычайный комиссар”, “Триптих”, “Седьмая пуля” — первый советский остросюжетный боевик, повествующий о борьбе с басмачами в южной республике. Картину посмотрела вся страна, на сеансы ходили по нескольку раз.
Всего режиссер снял тридцать документальных и двадцать игровых картин. Некоторые получили награды престижных отечественных и международных кинофорумов.
Али Хамраев — интересный собеседник и рассказчик. За долгую жизнь был знаком и дружил со многими людьми искусства. На встречах со зрителями в Чебоксарах мастер охотно делился воспоминаниями.

Об учителях
Я родился и вырос в Средней Азии. Мама у меня украинка, папа таджик, пишусь в паспорте “узбек”, получил образование во ВГИКе, через русский язык соприкоснулся с мировой культурой. Благодаря своему деду, друзьям знаю языки — узбекский, таджикский. Вся восточная изобразительная, песенная культура впитана мной еще с дет­ства. Все это входило в ткань моих фильмов, но также я учитываю и мировую кинокультуру.
Когда меня спрашивают, кто ваши учителя, я называю десятерых режиссеров. Первый фильм, который увидел мальчишкой, меня потряс — “Огни большого города” с Чарли Чаплиным. Мне было лет восемь, мама работала на “Узбекфильме” диспетчером, и там шли просмотры трофейных фильмов. Дальше — Акира Куросава, Андрей Тарковский, Федерико Феллини, Микеланджело Антониони, Ингмар Бергман, Альфред Хичкок, Джон Форд, Стивен Спилберг, Сергей Параджанов.

О старших и младших братьях
В советское время в зарубежные делегации включали и молодых режиссеров из небольших республик. Что я делал в поездках? В Токио за Сергеем Аполлинариевичем Герасимовым носил чемодан. Панфилов как-то упрекнул, мол, зачем тебе это нужно. Я говорю ему: “Глеб, у нас, узбеков, принято с уважением относиться к старшим”. Присутствовавший при этом Георгий Данелия заметил: “Он (Герасимов) наш старший брат, а мы с Али младшие, тебе, Глеб, это не понять”. Панфилов насупился, не стал продолжать разговор.
При следующем переезде в другой город, там же в Японии, произошел забавный эпизод. Только я хотел по привычке взять чемодан мэтра, как подскочил Данелия и первый его схватил и понес. Панфилов не проронил ни слова, он проиграл малым народам.

О большом искусстве и сериалах
Уже много лет во ВГИКе с Сергеем Соловьевым ведем курс режиссеров. Сейчас у нас 48 студентов, ребята все умные, талантливые. С Сергеем Александровичем всегда повторяем им: мы вас будем учить большому искусству. Если кто-то хочет в будущем заниматься коммерческим кино, идите к другим мастерам. Но знайте, они не дадут вам знаний о большом искусстве. А без искусства с большой буквы погибают целые народы. Происходит это незаметно. Когда-то Россия была самой читающей страной. Сейчас молодое поколение не может назвать даже имен наших классиков.
Несколько лет назад меня пригласили на встречу режиссеров с известными современными писательницами, которые поднаторели на сериалах. Был за мной грех, тоже поддался моде, на НТВ снял восьмисерийный фильм “Место под солнцем” с Настей Волочковой. Намучился с ней, хотя в жизни она замечательный человек. Все, что Настя говорит с ТВ, — это самореклама. Бог дал ей красоту. Как только к ней интерес пропадает, снова что-то придумывает, чтобы привлечь к себе внимание.
Так вот о встрече. Модные литераторши хором начали учить нас, режиссеров, как нужно снимать сериалы. И то мы плохо делаем, и другое. Слушал, слушал, не выдержал и сказал: “Дорогие, милые тетеньки, да, сейчас в метро читают ваши книжки. Но это катастрофа, мы проигрываем третью мировую войну. Но знайте, пройдет еще немного времени, и вновь появится интерес к великим писателям — Чехову, Достоевскому, Тол­стому, настоящему искусству. А вы вернетесь на свои кухни, откуда и пришли”. Дамы были очень рассержены такими словами. Диалога не вышло. Мои друзья в Америке говорили, что у них полтора миллиона домохозяек пишут сериалы. С тех пор к этому жанру ни ногой, понял: не мое.

О жизнив Италии
В Италию с семьей приехал в 1988 году. В том полностью заслуга Антониони. Он был в Ташкенте в 1976-м на международном кинофестивале и заодно присматривался со сценаристом Тонино Гуэррой к натуре для своего проекта “Бумажный змей”.
По просьбе руководства республики я им показывал Узбекистан. Узнав, что тоже кинорежиссер, Антониони захотел посмотреть мои фильмы. Устроили просмотр картины “Человек уходит за птицами”. И слышу, как он переводчика спрашивает, совпадает ли фамилия режиссера в титрах. Ему понравилось, он наговорил много комплиментов и попросил показать еще какой-нибудь мой фильм. Нашли картину “Без страха”. И тогда маэстро сказал, что такой фильм, как “Человек уходит за птицами”, могут снять и другие режиссеры, а “Без страха” никто не сделает, это мой путь.
Потом мы стали встречаться, и он узнал, что я мечтаю о картине про Тамерлана. В Италии нашелся продюсер, были сложности с выездом, но все уладилось. Работал в той киностудии, с которой Сергей Бондарчук снимал “Тихий Дон”, а Толомуш Океев “Чингисхана”. К сожалению, мой Тамерлан так и не случился, Океев фильм тоже не снял. Итальянцы оказались теми еще жуликами. “Тихому Дону” повезло больше, сняли, но картину затем арестовали местные власти.
В общем, в тот период был в состоянии депрессии. Пока дочь Ляля не устроила мне жуткий скандал: “Хватит сидеть и целыми днями пиво тянуть”.
В записной книжке у каждого режиссера имеется много различных проектов, и Ляля напомнила, что у меня есть библейская история на тему “Не желай жены ближнего твоего”. Вариант про двух пастухов, отца и сына, которые живут в пустыне и вдруг находят заблудившуюся и умирающую от жажды белую женщину. Дочь заперла меня в доме, сказав, что, пока не закончу сценарий, не выпустит. За это обещала купить две бутылки пива.
Быстро написал 13 страниц текста. Продюсер была в истерике, говорила, что никогда не читала сценария, в котором 13 страниц, все пишут по 150. Я объяснил, что буду снимать картину без диалогов. Ну о чем белая женщина может говорить с молчаливыми восточными людьми, обо всем уже переговорившими в жизни? Так в 1998 году появился фильм “Бо Ба Бу”, совместный с Италией, Францией, Узбекистаном. На родине картину долгое время не показывали. Но фильм был очень высоко оценен критикой, он участвовал во многих фестивалях.

Об отце
Я родился в 1937-м. Мне исполнилось два или три месяца, когда отца, Эргаша Хамраева, он был сценаристом и актером узбек­ского кино, обвинили в заговоре против Сталина. Мама приходила во двор тюрьмы и приносила меня с собой. Папа из камеры кричал: “Держись, сынок, я скоро выйду!” Он отсидел два года, ничего не подписав.
След “врага народа” все время тянулся за отцом. Его отлучили от творчества. В 41-м он ушел на фронт, в 42-м погиб. Я нашел его могилу только в 73-м под Вязьмой.
Оказавшись в Германии с делегацией советских кинематографистов, встретил там Андрея Тарковского. Он привез “Андрея Рублева”, а я “Седьмую пулю”. Мы зашли с ним в какое-то кафе. Пили пиво, и я рассказал ему о судьбе отца, о том, что он был за человек, как познакомился с матерью. Андрей взял с меня клятву снять фильм об отце. И пообещал написать сценарий, что действительно сделал. Не без препон со стороны начальства в 85-м снял фильм “Я тебя помню” о том, как искал отца. Цензоры хотели многое вырезать, но я не сдался. Сейчас мой сын с женой делают новую версию той картины.
В каждый праздник Победы собираю детей, внуков, и едем в Вязьму на могилу отца. Мы раскиданы по разным странам: живем в России, Узбекистане, Италии. Кстати, невестка моя из Чебоксар, чувашка, училась с сыном во ВГИКе.

О магии кино
Никто не может понять, в чем магия кино. В фильме “Летят журавли” четыре актера сделали непревзойденную картину, в “Балладе о солдате” заняты два человека. Это фильмы навечно.
С раннего детства знал, что буду кинорежиссером. Окончив школу, сам собрался и поехал учиться в Москву.
Я не против, пусть показывают коммерческие картины, сериалы, боевики. Но надо открывать небольшие залы повсеместно для фильмов Германа, Тарковского, Симонова, Калатозова. Эти режиссеры не придумывали кино, они рассказывали, что сами в жизни пережили, видели.