Личный модельер жены Мюнхгаузена

Модельер Юлия Яременко. Фото из домашнего архива Юлии Яременко.

Снимок со своим автографом Игорь Дадиани подарил Юлии Яременко. На фото он и Светлана Дружинина в платье императрицы в коридорах “Мосфильма”.

Несмотря на молодость, дизайнер одежды Юлия Яременко уже имеет неплохой профессиональный багаж. В команде известного модельера Игоря Дадиани она участвовала в разработке костюмов к историческому фильму Светланы Дружининой “Виват, Анна!” из цикла “Тайны дворцовых переворотов”. О моде и специфике профессии, а также о том, как становятся модельерами, наша беседа.
Наше досье
Родилась Юлия Яременко на родине отца в Ростове-на-Дону. Ее мама преподавала в школе, отец по профессии водолаз. Через несколько лет после рождения дочери семья переехала в Чувашию, в школу Юля пошла уже в Чебоксарах. В 1994-м окончила с серебряной медалью школу № 53.

— Наверное, с детства увлекались шитьем?
— Различных кружков, в том числе “Кройки и шитья”, в конце восьмидесятых годов было предостаточно. Азы девочкам преподавали и в школе на уроках труда. Признаюсь, эти занятия не очень вдохновляли. Ну сколько фартуков на них можно сшить? Один-два, потом надоест. Более сложным вещам тогда почему-то не учили. В общем, сказать, что была домашним ребенком, проводившим вечера за швейной машинкой, нельзя. Так же как все бегала во дворе, вместе с мальчишками облазила окрестные стройки...
Несколько лет назад я узнала, что мой дедушка по материнской линии, живший в Чебоксарах, был неплохим портным, обшивал всю родню и соседей. К сожалению, он умер до моего рождения.
— Как же выбрала профессию?
— Сейчас с этим проще, в вузах открыт прием на соответствующие специальности. В середине девяностых годов прошлого века их просто еще не существовало. Я рассуждала так: для того, чтобы научиться делать красивую одежду, нужно знать ее “изнутри”. Я не пошла в училище. Там давали лишь техническую базу, мне же хотелось большего. В пединституте был технолого-экономической факультет, где помимо всего прочего обучали специальности конструктора одежды.  Можно сказать, из этого факультета позже в Чебоксарах “выросло” высшее швейное профессиональное образование, сейчас здесь готовят и технологов, и конструкторов одежды. В 1999-м получила диплом учителя труда, экономики и черчения. Впрочем, уже тогда знала, что в школу не пойду. Хотя на педагогической практике вроде получалось неплохо, я четко понимала, что это не мое. Мне хотелось работать с одеждой.
— Давайте разберемся с терминами. Чем отличается дизайнер одежды от модельера?
— Ничем. Это два разных названия одной и той же профессии. Слово “дизайнер” пришло с запада позже, оно универсальное: есть дизайн одежды, интерьера, ландшафта... В российской градации профессии значатся, например, модельер-конструктор и конструктор-модельер. Их отличие лишь в том, от чего отталкивается специалист: от рисунка или, например, от ткани и силуэтной обрисовки. Впрочем, всегда первична идея. Мы постепенно приходим к западной технологии производства: задается идея, модельер работает с общими тенденциями, задумывает коллекцию, конструкторы и технологи берутся за техническую часть, прорабатывают мелочи и детали, затем наступает черед производства.
— Помните свой первый заказ?
— Да, это было в 1999 году. Понадобились костюмы для девичьего танцевального ансамбля при дворце детского творчества. Руководитель коллектива пришел ко мне по рекомендации знакомых, объяснил задачу: костюмы нужны для исполнения испанского фламенко. Это уже задавало определенный тон и даже цветовую гамму. Я ответила: “Давайте попробуем”.
— Как попали к Дадиани?
— Это произошло через несколько месяцев после окончания вуза. Я трудилась в экспериментальном цехе “Паха тере”. Объявления, что Игорь Дадиани набирает помощников, я сама не видела. Мне сообщил об этом кто-то из коллег. Решила попробовать, пришла на собеседование. Игорь Григорьевич вместе с главным конструктором Алексеем Михайловичем Потехиным посмот­рели мои работы. Отбор я прошла в числе еще 6-7 человек. Мы разрабатывали конкретные фасоны на заданную тему. Творчество у Дадиани стало для меня хорошей школой. Ведь как в конце девяностых годов поступали в ателье даже высшего разряда? Клиент из готовых фасонов, которые “спускали” из Москвы, выбирал понравившийся, определялась ткань для пошива. Далее с готовыми лекалами трудились закройщики. Эта система сохранялась на протяжении десятилетий... В Доме мод Игоря Дадиани уже тогда практиковали иной, индивидуальный подход. Знаете ли вы, что многим людям просто не подходит симметрично пошитая одежда, поскольку идеальные фигуры встречаются весьма редко. В большинстве случаев левая и правая стороны тела имеют едва заметные диспропорции. Это обязательно следует учесть при изготовлении костюма. Кроме того, вещь можно идеально посадить на фигуру, но красить человека она не будет. Тогда зачем вообще ее делать? Талант Дадиани в том, что ему при помощи костюма удается подчерк­нуть личность клиента.
— Расскажите об интересных заказах...
— Мне всегда интересно работать с театральными, концертными нарядами, ведь они изначально должны быть неординарными, яркими и праздничными. Почему-то почти все подобные заказы Игорь Григорьевич направлял мне. Помню, делали арабские костюмы для балетной постановки о приключениях Али-Бабы. Одно из обязательных условий — они не должны стеснять движений. Мы объединили в единый костюм штаны, юбку и драпировку, хотя смот­рятся они как отдельно надетые вещи. Считаю, что получилось весьма удачно.
Свои требования у цирковых артистов. Однажды к нам пришли циркачи-лилипуты. Какая-то у них случилась экст­ренная ситуация, потребовались новые костюмы. “Экипировка, — объясняли они, — должна быть не простая, напоминать матрешку: движение рукой — и под одним снятым костюмом появляется другой. И так несколько раз”. Нужно было сконструировать одежду так, чтобы нижние слои были незаметны для зрителей. Кроме того, продумать систему застежек.
— В прошлом году на кинофестивале в Чебоксарах Светлана Дружинина, представляя фильм из серии “Тайны дворцовых переворотов”, выразила благодарность Игорю Дадиани.
— Работа над костюмами к фильму “Виват, Анна!” шла в 2005 году. Игорь Григорьевич руководил всем проектом, ему принадлежит большинство художественных решений. Вместе с тем отдельные участки распределялись между его помощниками. Мне довелось потрудиться над нарядами для императ­рицы. Всего их сшито более десяти. По ходу сюжета она появлялась то в коронационном платье (на снимке), то в дорожном, то в домашнем. Играла императрицу Инна Чурикова.
— Она приезжала на примерку?
— Нет, это мы ездили к ней на “Мосфильм” с частично пошитыми нарядами. Специфика здесь такова: костюм должен соответствовать историческим канонам, однако наши современники не привыкли к корсетам. Актрисе же элементарно должно хватать воздуха для игры в этих нарядах. Поэтому при пошиве учитываются параметры ее фигуры. Такой же подход при изготовлении костюмов всех главных героев.
— Даже по фотографии видно, что пошив платья императрицы  отнял много времени...
— Узор каждой детали костюма уникален. Вышивка стеклярусом выполнена вручную.
— А вы способны сами воплотить то, что задумали?
— Вообще-то на производстве есть швейный цех, негоже отнимать хлеб у швей. Тем не менее да, я могу сшить то, что придумала. Швея получает представление о результате своего труда только в самом конце, модельер же уже во время обдумывания видит вещь во всех деталях. Моя задача — воплотить этот мысленный образ в реальный, а именно обеспечить швею всем необходимым, чтобы у той ничего не застопорилось ни на одном этапе.
— Говорят, гладко было на бумаге... Случалось, что ошибались?
— Поначалу, когда не учитывала какие-то мелочи. Ведь ткани могут деформироваться, выцветать, осыпаться... Все это необходимо знать. Кроме того, одним людям идет одно, другим другое. Например, носить одежду из шелка могут не все. Некоторые ощущают дискомфорт. Обычно в этом случае предлагаем другие ткани или используем заменители шелка.
— Какая одежда предоставляет больше простора для творчества: женская, мужская или детская?
— (задумалась)... Мне сложно сказать. Конечно, в основном приходится работать с представительницами прекрасного пола, они чаще меняют вещи. Однако в последнее время появилось немало мужчин, которые также заботятся о своем внешнем виде, следят за модой. Мужская одежда отличается от женской, ее не разукрасишь и бантиков не навесишь... Здесь совсем другая философия. Интересно работать и с детьми. Считаю, простор для творчества модельерам в настоящее время предоставляют новые ткани и новые способы их обработки.
— Когда пришло ощущение, что пора отправляться в свободное плавание?
— В 2006 году проснулась жажда самостоятельности. Трудиться под чьим-то началом, с одной стороны, хорошо — все риски на этом человеке. Игорь Григорьевич не ограничивал в творчестве, но оно было, что называется, на заданную тему. Я ему объяснила, что хочу начать свое дело, он меня понял. Оформила документы и стала частным предпринимателем. Сейчас у меня собственная команда.
— В эти дни в Чебоксарах находится делегация из немецкого города Боденвердера — родины барона Мюнхгаузена. В программе ее пребывания — встреча со взрослым и детским клубами “Мюнхгаузен”. Вы ведь тоже сотрудничаете с “мюнхгаузенами”?
— Да. Как-то ребятишки из детской художественной школы нарисовали Мюнхгаузена с женой и детьми. Эти рисунки попали в Германию. Немцы удивились, ведь барон никогда не был женат. Новочебоксарцы пояснили, что им стало жалко самого правдивого рассказчика на свете, ведь он так одинок. Так появилась идея, чтобы на всех мероприятиях Мюнхгаузен появлялся не один, а с женой. Придумать и изготовить для нее наряд взялась я.
— Домашних обшиваете сами?
— Иногда что-то готовлю в качестве подарка. Когда вижу, что вещь пришлась по душе и человек радуется ей, мне очень приятно. Например, люблю делать сюрпризы жене брата. Стани­слав с семьей приезжает в Чебоксары редко. Он врач-подводник, окончил Военно-медицинскую академию, служит на Тихоокеанском флоте.