Владимир Горохов (65 кг): “Крокодил” вывел в Интернет

Поэт Владимир Горохов (65 кг). Фото из семейного архива В.Горохова.

Наш сегодняшний собеседник — поэт, прославившийся после собственного видеоизложения стихо­творения “Бывает все так классно” в августе 2007 года на сервере YouTube. Автор шедевров “Не шуми! Не буди тараканов”, “Родина” и “Мы все порою что-то можем...” Владимир Горохов (65 кг) родился в городе Алексино Тульской области.

Судьба забрасывала молодого человека и в Москву, и в Санкт-Петербург, и даже за пределы России. Учился в северной столице, потом в консерватории в швейцарском городе Невшатель. Еще филолог, изучал француз­скую литературу.

— Что это за приставка к имени?
— Часть псевдонима. Иногда люди указывают род занятий или семейное положение, а у меня такая отличительная особенность — вес. Правда, сейчас уже тяну на 70 кг.
— Как получилось, что однажды вы проснулись знаменитым?
— Я сотрудничал с сатирическим журналом “Крокодил”, посылал свои произведения. Весной 2007 года мне позвонили и предложили участвовать в фестивале видеопоэзии “Зря!”. В жюри входили поэты, художники, режиссеры и критики. Тогда я отослал три уже записанные на видео работы. Один ролик показали в конкурсной программе, и все три выложили в Интернет. Спустя несколько месяцев узнал, что видео приобрело большую популярность. Это и стало переломным моментом.
Хотелось пробовать все. Для меня видео было сначала экспериментом. Раньше я стеснялся выступать на публике. В кадре, записанном дома на камеру, чув­ствовал себя увереннее.
— Что подвигло писать стихи?
— Я долго искал себя в искусстве. В 20 лет пытался сочинять рассказы. Проза давалась тяжело. Затем понял, что стих — удобная, малая форма — не “Война и мир”. Все просто и относительно мало слов. Она не затратная. Стал тренироваться, каждый день заниматься творче­ством. Иногда заим­ствовал темы у одного из своих любимых поэтов Германа Лукомникова.
В 2004 году завел электронный дневник на сайте li.ru, стал вывешивать туда свои сочинения и получать положительные отклики от читателей — с тех пор пишу регулярно. Возможно, не похвали бы меня тогда люди, перестал бы писать.
— Сколько виршей набралось?
— В трех книжках примерно по 330, но большая часть пока нигде не опубликована.
— Одни поэты попадают под воздействие музы, опустив ноги в холодную воду или обернув голову мокрым полотенцем. Какие условия нужны вам?
— Я всегда пишу в блокнотах одного формата. Главное, чтобы клеточки не особо выделялись. В тетрадях в линейку писать просто не могу. Также бумага требуется не слишком белая (она слепит) и впитывающая чернила.
— Некоторые слушатели не считают вас поэтом.
— В какой-то степени я с ними согласен. Это, скорее, мои наблюдения, по форме похожие на стих, в котором есть ритм, размер.
— К вопросу о пиите и книгопродавце...
— Думаю, вообще не надо ставить перед собой цель заработать на этом. Сейчас поэзия переживает застой. Люди пишут эпатажные тексты как по сюжету, так и по лексике. Складывается ощущение, что поэты застряли в девяностых с той же эстетикой, когда в литературный обиход вошли мат, пошлость.
— Есть мнение, что в России возрождается интерес к поэзии с помощью Интернета. У поэтессы Веры Полозковой, например, свыше 10 тысяч друзей во френд­ленте Живого Журнала. Широкие массы активно вовлечены в творчество.
— Это здорово. Мне нравится история про Николая Воронова и его “Белую стрекозу любви”.
— Случайно получилось, что все три ваши книги датированы 2010 годом?
— Нет. Раньше не думал, что меня начнут издавать. Вместо перелистывания предыдущих текстов предпочитал сочинять новые. Но однажды наступил творче­ский кризис.
— И тогда стали писать подчас слишком откровенные стихи...
— Ничто человеческое мне не чуждо. Они относятся к периоду после застоя, продолжавшегося почти год. Тогда чаша впечатлений переполнилась, и я стал писать по 10-20 стихов в день. Так продолжалось два месяца. Одни считают, что эти вирши эпатажные, но по сравнению с другими авторами у меня просто детский сад. Например, я придерживаюсь запрета на мат.
— Когда приходит вдохновение?
— Это зависит от настроенности на мир, готовности воспринимать происходящее. Если появилось такое состояние, стихи льются сами по себе. Пробовал писать в разное время суток, но после обеда и вечером это дается тяжелее. Что касается творческого процесса, то никогда не задумываюсь над темой. Первая строчка либо просто всплывает в голове, либо берется у других авторов.
— Сочинительство приносит прибыль?
— Да, но я не гонюсь за ней. Продаю сборники на литературных вечерах, так как дистрибуцией никто не занимается.
— В своих видеовыступлениях вы предстаете в разных образах. То банный малахай на голову наденете, то запишете очередной шедевр в голубой шапочке с белым хохолком на фоне розовой стенки. Костюмы сами подбираете?
— Беру, что попадется под руку. А там уже смотрю на сочетаемость.
— Слышала, вы увлекаетесь музыкой.
— Это началось лет в 14. Мы с друзьями, как и многие парни в этом возрасте, сидели на улице и играли на гитаре. В какой-то момент захотел большего, решил углубить свои познания и начать писать партитуры. Получалось хорошо, но вскоре наскучило.
— Предпочитаете классику?
— Ее тоже слушаю. Больше всего люблю Моцарта. У него все легко, воздушно, восхитительно тонкое звучание. Фантазия в его произведениях просто брызжет через край! А еще нравятся Бах, Шуберт, Шуман. Из со­временных направлений интересуюсь афроамерикан­ской и кубинской музыкой. Теперь западную эстраду слушать не могу. Как будто медведь вышел на сцену и сказал:“Щас спою”.
— В школе, наверное, бежали на занятия по литературе?
— Нет, на математику.
— Любимые поэты все же есть?
— Ронсар и Гейне. Из зарубежных писателей нравятся Франц Кафка и Марсель Пруст, из отечественных классиков больше всего тяготею к Андрею Платонову и Антону Чехову.
— Сколько иностранных языков знаете?
— Четыре. В школе изучал английский. Когда захотел ощутить лавры писателя, понял: нужен дополнительный иняз. Выбор пал на немецкий. Внезапно, лишь для того чтобы “сменить пластинку”, самостоятельно начал осваивать французский. Но однажды ударило как обухом по голове — в моем лексиконе несколько мировых языков, но ни один не знаю в полной мере. Закрепил знания во французском университете, где лекции и экзамены проходили на родном языке Руссо и Дидро. Кроме того, нашел бесплатную француз­скую библиотеку, где можно смотреть фильмы, слушать музыку и читать газеты или журналы (несметное количество).
— Как судьба забросила во внешнеэкономическую сферу?
— Когда учился в швейцарской консерватории, “крутился” в страховой сфере. Затем вернулся в Россию, но музыкой заниматься расхотелось. День­ги закончились, срочно пришлось искать работу. Владение французским языком принесло пользу: я консультировал компанию, которая выходила на российский рынок.
— Какой язык нравится больше всего?
— Итальянский — из-за его мягкости, сочетаемости в одном слове трех слогов подряд, схожести с русским. Необычайно приятный для уха.
— Чем сейчас зарабатываете на жизнь?
— Выступаю и время от времени занимаюсь син­хронными переводами с русского на французский язык и обратно. С гастролями объездил больше тридцати городов. Давно люблю Самару. В последнее время приятно удивил Ижевск, где художник стал депутатом и активно развивает культурную жизнь города, имеет большие планы.