От Пети Рыжика до кавалергарда

От Пети Рыжика до кавалергарда

“Роман” с “Гранями” завязался у Александра Просвирнова более 10 лет назад, когда он, завершив службу в армии, вернулся на гражданку, в родной Новочебоксарск, устроился в  отдел внешнеэкономических связей “Химпрома” (в то время — внешнеторговая фирма), где теперь занимает должность заместителя начальника. Но мало кто знает, что еще в рядах Вооруженных сил Александр Юрьевич вынашивал план сотрудничества с городской газетой. Осуществление его начал с кросс­вордов. Потом к ним добавились статьи спортивной и иной тематики.
Постоянные читатели “Граней” сразу заметили, что в газете появился новый автор с  безукоризненным знанием русского языка, пишущий сочно, образно, поднимающий актуальные темы  и своеобразно  их подающий. Пожалуй, ни один выпуск “Спортивной жизни” не выходит без аналитических материалов Просвирнова.

— Александр Юрьевич, дружны со спортом?
— Заочно. Как сказал Леон Измайлов: “Зарядка — это замечательно, очень помогает, никогда не делал”. Примерно то же я могу сказать о себе.  Чтобы тратить на занятия спортом время, нужно его иметь, а мне постоянно не хватает. Летний сезон на огороде — вот все мои физические упражнения.
 —  Но не у всех заочная любовь выливается в  статистические сборники по футболу.
— Они — проявление педантичности моей натуры. Я давний болельщик этого вида спорта. В юности и в армии сам играл с большим удовольствием. А просто так болеть у меня не получается. Когда еще в детстве во время трансляций матчей по телевидению слушал комментатора, думал: “А почему я не знаю того, что ему известно?” И стал вести учет: появились таблички, потом тетради. Когда же накопилось достаточно материалов, возникла потребность поделиться ими.
 Несколько раз писал Константину Есенину (сын Сергея Есенина. — Авт.), которого  называют отцом всей отечественной футбольной статистики. К сожалению, ответа не дождался. Сотрудничал с господином Мозолевским из Самары — тамошним руководителем местных болельщиков и любителей футбола. Совместно с ним выпускал футбольные справочники, по­следний — в 2003 году.
 —  На смену давнему увлечению пришла одна, но пламенная страсть — сочинительство?
— Я всегда любил сочинять и рассказывать. Еще в садике на меня неизгладимое впечатление произвела серия рисунков о приключениях некоего Пети Рыжика (сейчас их назвали бы комиксами) в журнале “Веселые картинки”. Настолько не терпелось узнать, как разовьются события, что продолжение придумал сам: Петя — мой друг, у меня есть крейсер, и мы с ним отправляемся в Америку. Приятели слушали байки с раскрытыми ртами.
В пятом классе мы получили задание написать сочинение о  восстании в Древнем Китае. Мое так понравилось учительнице, что она читала его в старших классах. До сих пор страшно жалею, что тетрадку мне не вернули. Сочинение можно считать первым миниатюрным рассказом.
Где-то в восьмом классе я пристрастился к фантастике и начал потихоньку писать фантастические рассказы, продолжал сочинять и  в университете. Три толстые бухгалтерские книги заполнил ими, но читал только друзьям.
Думал тогда: юношеские забавы, баловство. Но когда через много лет, в 1994 году, дома вышел из строя телевизор и вечерами нечего было делать, я достал свои гроссбухи и начал читать рассказы дочери. Ей вдруг понравилось, и она сказала: “Папа, напиши, что было дальше”. Сел, написал.  С тех пор не могу остановиться.
Года через два после увольнения в запас  начал сочинять рассказы об армии, получился целый цикл. Потом снова вернулся к фантастике. Писал в “стол”. А когда появилась возможность выкладывать свои произведения в Интернет, воспользовался ею. Так и пишу потихоньку.
 —  Круг ваших читателей, думается, неизмеримо вырос?
— На мой сайт http://alprosv.narod.ru/ в Интернете заглянуло несколько тысяч посетителей.
— Критикуют?
— Часто, ведь у каждого свои пристрастия. Но я ни под кого не подстраиваюсь, вкусовые замечания мимо ушей пропускаю, поскольку на каждый роток не накинешь платок... Если критика по делу, привет­ствую.
— Разместить свои произведения в Сети не проблема, издать книгу за свой счет — тоже: нашлись бы средства. А вот вам улыбнулась удача, какая выпадает на долю немногих непрофессиональных писателей — получили заказ на книгу .
— Выпустить книгу на соб­ственные средства — только тешить свое самолюбие и себе в убыток. Мне это не нужно. Мои рассказы публиковались в журналах “Техника — молодежи”, киевском — “Детектив+”, в сборниках. А в московском издательстве АСТ  вышел исторический роман “Доброе имя”, ставший частью проекта “Кавалергард” — серии  историко-авантюрных романов. Заказ написать это произведение я получил после двух побед в сетевых конкурсах на лучший рассказ на тему альтернативной истории. 
Мне изначально были заданы некоторые персонажи, исторический промежуток — с 1801 по 1806 годы, в него я и вписал своего главного героя. Это офицер, князь Алексей Белозер­ский, один из спо­движников императора Александра I, лицо вымышленное. По сюжету он сталкивается со множеством реальных людей того времени, участвует в русско-персидской войне, в битве под Аустерлицем. 
— До Новочебоксарска книга добралась?
— Нет. Очевидно, из-за невеликого тиража в 4000 экземпляров. Для образца, в рекламных целях, я выложил на своей страничке в Интернете одну главу.
 —  Помимо прозы из-под вашего пера появляются и  поэтические произведения?
— Это баловство, увлечение молодости. Сей плод моего литературного творчества я называю статьями в стихах. Они иногда, между делом,  случаются, но все реже и реже. Всякая лирика мне  достаточно чужда. Как не мог терпеть в школе писать сочинения по картинам, проливать слезы умиления, так и до сих пор ничего не изменилось. Мне гораздо интереснее рассказать какую-то историю, хитро закрученную, сделать анализ. Как говорил Владимир Солоухин: “Когда человек пишет прозу, это мешает писать стихи, поскольку начинаешь мыслить прозой”. Я мыслю прозой. Нет потребности в поэзии.  Тот же Солоухин в своих “Камешках на ладони” писал: “В душе рождается предчувствие стихотворения”.  Не рождается. Рождается проза.
— О чем?
— Пишу потихоньку второй роман из той же серии, что первый, но в центре другой персонаж — брат главного героя из “Доброго имени”.  События разворачиваются с 1806 по 1809 годы, во времена ав­стро-русской и русско-швед­ской войн.
— Если бы авторы к своим историческим романам прилагали список использованной литературы, ваш бы какой получился?
— Приличный. В помощники беру огромный российский военно-исторический и энциклопедические словари, книги по истории из домашней библиотеки, кое-что можно найти в Интернете.
Прежде чем начать писать, по словарям выверяю, как происходили те или иные события, нахожу в Сети мемуарную литературу. Например, о Кавказской войне, процессе присоединения Грузии, столкновениях с горцами, описанных в первом романе, мне помогли написать записки генерала Василия Потто.
— Есть люди, с  которыми делитесь задумками?
— Я могу сообщить замысел жене: “Сейчас пишу то-то и то-то. Будет так-то и так-то, хочу сделать такую концовочку”. Она в ответ: “Нет, эта концовочка плохая. Сделай получше”. Прислушиваюсь иногда.
 —  Какая литература вас воспитала?
— Историческая, познавательная. Очень люблю романы Вальтера Скотта, в детстве читал взахлеб Жюля Верна и до сих пор “Таинственный остров” раз в полгода обязательно перечитываю с таким же удовольствием, как в четвертом классе.  Позже пристрастился к фантастике. Из классики больше всего нравится “Герой нашего времени”, Печорин, очень мной одобряемый. Гораздо позже открыл “Мастера и Маргариту” Михаила Булгакова.  Моей  настольной  книгой давно стали “Похождения бравого солдата Швейка” Ярослава Гашека. Постоянно перечитываю, цитирую в подходящих ситуациях.
— С утверждением “Краткость — сестра таланта” согласны?
— Согласен, но у меня не получается ему следовать. Не могу я кратко. От переизбытка информации, страсти все рассказать, объяснить, растолковать,  наверное, это происходит.
— Как относитесь к ненормативной лексике в произведениях писателей и поэтов?
— Если оправдана контек­стом, если это не самоцель, пусть будет. Я ведь воспитан на Гашеке. В лейтенантские годы у меня было прозвище поручик Ржев­ский, а его надо среди господ кадровых офицеров еще заслужить.
— Известно, что Бальзак поглощал неимоверное количество кофе для  стимулирования процесса творчества, кто-то за вдохновением обращается к горячительным напиткам. К какому “катализатору” прибегаете вы?
— У каждого писателя свой “вдохновитель”: кто-то с бокалом шампанского в руке пишет, другой с чашкой кофе. Григорий Остер не может ни строчки написать, если у него на голове пятеро детей не скачут. Есть такие любители экстрима, а мне, наоборот, нужны домашний покой, одиночество, погружение.
— Меня поразил царящий на вашем сайте в Интернете порядок: все разложено по полочкам, по папочкам, все “схвачено”. Наверное, тяжеловато жить жене и дочери с таким правильным человеком?
— Какой же я правильный? Вот вы обнаружили бранные слова в моих стихотворениях. Да, нормально все. Никаких проблем.
— Можете назвать дела, которые не доставляют удовольствия?
— Не люблю что-либо склеивать, посуду мыть, картошку чистить. А еще травку полоть — в армии нащипался. Все это  вызывает та-а-а-кое отвращение, но делать приходится.
— А участие в интеллектуальных телеиграх “Слабое звено” или “Своя игра” вам в кайф?
—  Мне всегда ужасно хотелось оказаться на месте игроков. Писал заявки в “Что? Где? Когда?”, но ответа не дождался. Получилось со “Своей игрой”, а позже пробился в “Слабое звено”.
Найти ответ на вопрос, который ты можешь не знать, но  вычислишь его или отыщешь в самых дальних закоулках мозга, — это громаднейшее удовольствие. Например, в третьфинале “Своей игры” нужно было назвать обитающее в саванне “бронированное” животное, которое может сворачиваться в клубок. Я мгновенно вспомнил, что о панголине читал в “Юном натуралисте” в году этак 70-м прошлого столетия.
— Победа важна?
— Она имеет большое значение. Но победителей все равно всегда мало, большинство проигрывает. Ну и что? Голову пеплом посыпать? Неприятно, когда знаешь, а отвечаешь почему-то неправильно. Со мной такое несколько раз случалось. Но это не повод отказываться от игры.
Во всем есть негативные моменты. Надо быть готовым к ним, принимать их и не устраивать вселенскую трагедию.  Мой университетский друг говорил: “Я знаю, что на неделе  будут пять хороших, а два плохих дня. Если не больше — я вполне доволен жизнью”.
— Удивляться не разучились?
— Изумить меня трудно. Ни  проявлению возвышенных чувств человеческой натуры, ни ее низменным чертам не удивляюсь.  От  людей жду хорошего, но и плохое нисколько не поражает, не разочаровывает. “Не ждите благодарности, тогда не придется разочаровываться”, — есть такая мудрая мысль.
Светлана  ИСАЕВА.