Антонина Баулина: Рвется сердце на сцене

Народная артистка Чувашской Республики Антонина Николаевна Баулина. Фото из личного архива А.Баулиной

DSC_0021.JPG

P1010584.JPG

Народной артисткой Чувашской Республики Антонина Николаевна Баулина могла и не стать. В 1959 году, когда она вместе с мужем, тоже артистом, приехала в Чувашию из Новосибирска, Чебоксары встретили ее неприветливо. Грязь на улицах, вместо обещанной квартиры обшарпанная комната в бараке на Богданке, удобства во дворе.

Приглашенная на роль героинь в Русский драматический театр актриса, увидев все это, зарыдала и решила: надо бежать. Помешал побегу зашедший на огонек молодой актер, который нашел нужные слова для расстроенной женщины: “Что вы плачете? Здесь такой замечательный театр”.

С тех пор прошло 53 года. За это время на сцене Государственного русского драматического театра Антонина Николаевна сыграла более чем в ста спектаклях, дебютировав в роли Павлины в пьесе А.Софронова “Стряпуха”. Служение Баулиной отмечено множеством наград. В 1980 году за большие творческие успехи, достигнутые в развитии театрального искусства Чувашии, ей присвоено почетное звание “Народная артистка ЧАССР”, а в 2007-м она награждена медалью ордена “За заслуги перед Чувашской Республикой”.
27 марта, в Международный день театра, Антонине Николаевне исполнилось 85 лет. Никаких празднеств по этому случаю она не устраивала, но подарок себе к юбилею сделала — сыграет роль 106-летней Селины Муре (Ма-Муре) в спектакле по пьесе французского драматурга Жана Сармана “Мамуре”, премьера которого состоится в РДТ 12 апреля.

— Чем для вас оказалось интересным произведение, написанное не один десяток лет назад, да к тому же на француз­ском материале?
— Под конец своей жизни мне посчастливилось получить роль Мамуре, которую блистательно в 1979 году сыграла Елена Гоголева. Правда, когда мне ее предложил наш режиссер Красотин, отказывалась, несмотря на то что жадная до ролей.
Сегодня я занята в шести спектаклях, это немало. К тому же пьеса показалась слишком длинной. Владимир Алексеевич настаивал, произведение сократил. И в сокращенном варианте она мне вдруг понравилась. Написана пьеса в 50-е годы прошлого столетия, но остается актуальной и в наши дни: тема спектакля вечная — взаимоотношения отцов и детей.
— С режиссером спорить приходится, доказывая свою точку зрения на образ?
— Нет. Единственное, могу по­просить: “Владимир Алексеевич, а может, вот так?” Очень верю режиссеру, доверяю ему. Красотин сам был прекрасным, изумительным актером. Ему, думаю, со мной легко работать.
— Волнуетесь перед спектаклями?
— Хоть я на сцене и 65 лет, но волнение испытываю, особенно перед премьерами. Сейчас, готовя роль Мамуре, просто потеряла покой. Все вроде получается, но ответственность уж очень большая.
— В 85 лет вы продолжаете играть, в хорошей форме. Артист и заслуженный отдых — понятия совместимые?
— Несовместимые. Артисты — это совершенно другая категория людей. В известном фильме Леонида Филатова герой говорит: “Актеры — это дети. Сукины, но дети”. И мы действительно дети.
Наша профессия прекрасная, самая лучшая, но очень зависимая. Артисты зависимы даже от уборщицы. Она подходит и говорит: “Подними ноги, я буду мыть”. Не говоря уже о режиссере. Нас легко обидеть. Но мы всякие, конечно, бываем, ведь очень эмоциональные. И в то же время я считаю, что добрее актеров нет. Такой парадокс. Когда к нам хорошо относятся, готовы последнюю рубашку отдать. Знаете, как актерам нравится, когда их труд оценивается аплодисментами! Ничего больше не надо, даже миримся с копеечной зарплатой.
Моя дочь Таня, работающая сейчас в нашем же театре балетмей­стером, говорит: “Мам, надеюсь, что после Мамуре ты будешь отказываться от ролей”. Я же отвечаю: “Не имею права. Я работаю. Деньги получаю за это”.
Я очень люблю свою профессию и с ужасом думаю, что когда-то все равно придется уйти. Это кажется невозможным, но все же для меня сейчас дети и внуки на первом плане.
Мой старший внук, которому 32 года, всегда интересуется: “Антонина (он зовет меня почему-то так), как ты себя чувствуешь? Ты с палкой там ходишь?” А я зимой всегда беру палку: скользко, дороги не чистят. Боюсь не столько за себя, сколько за роль, за спектакль, боюсь подвести людей. С Тамарочкой Андреевной (Красотина, народная артистка ЧР. — Авт.), светлая ей память, как только зима начинается, брали палки в руки, теперь я одна. Когда первый раз взяла, сын сказал: “Мам, что такое? Народная артистка, с палкой. Как тебе не стыдно?” А я: “Знаешь что, миленький мой, надо — на пузе поползу. Лучше буду смешной, чем покалеченной”.
— Палка в руках — это же признание своей слабости.
— Ох, как страшно! В нас всю жизнь вдалбливали раба, так что сейчас, когда раскрепостили, я могу все говорить и ничего не боюсь. И с палкой ходить, и что-то нелицеприятное сказать, но о себе, а о других не имею права. Я даже молодежи, которую принимала в институт культуры, никогда не делаю замечаний. Считаю это делом режиссера. Может, оттого, что не имею образования? Работаю по интуиции, как чувствую. Режиссер говорит, а я перекладываю на себя: ага, вот так вот.
— Сегодня в русском театре нет актера старше вас. Вы практически единственная, кто помнит 60-е годы прошлого столетия, когда РДТ пользовался просто бешеной популярностью и любовью у зрителей...
— Да, я самая старинная старуха осталась. А когда в 1959 году мы вместе с мужем Александром Славинским начали работать в театре, быстро поняли, что коллектив действительно изумительный. На сцену выходили такие корифеи, как Пустовойтов, Дуняк, Козоровицкий, Гусев. В городе обожали легенду театра Каширскую. Блистала великолепная, яркая актриса Мария Матвеевна Тихонова-Стасенко. Я всегда стояла за кулисами, смотрела и училась у нее.
Два с небольшим года в театре играл тогда Петр Вельяминов, впоследствии народный артист РСФСР, лауреат Государ­ственной премии СССР. Он был великим актером и интеллигентнейшим, порядочным человеком. Я счастлива, что имела честь с ним работать. После его смерти в июне 2009 года меня пригласили на передачу Андрея Малахова “Пусть говорят” с воспоминаниями о нем.
Мы дружили с Петей, встречали семьями праздники. На всю жизнь запомнила один случай, связанный с ним. Я приехала в Чебоксары как молодая героиня, а здесь легендарная Марина Ефимовна Каширская — хорошенькая, все главные роли у нее. Я была моложе на 14 лет. Естественно, роли стали давать мне, но в паре с Мариной Ефимовной. Как-то говорю Пете: “Слушай, что она лезет? Уже пора успокоиться”. (Сегодня я уже “переплюнула” ее возраст, она до 80 лет не работала в театре. Мне пора на печке сидеть.) Как он меня отшлепал за это: “Не смей никогда так говорить!” Сам себе не позволял говорить плохо об актерах и другим не позволял. Это очень важно. Человече­ские каче­ства ценятся выше актер­ских. Это не мои слова.
Когда уехал, Петя писал письма. (После его смерти я их собрала и отправила его жене Татьяне Александровне.) Позже он два раза приезжал в Чебоксары — с концертом и со спектаклем. Встречался с артистами нашего театра. Сохранились фотоснимки.
А театралы 60-х до сих пор останавливают на улицах, здороваются и говорят: “Знаете, как мы любили театр! Приходили к вам с туфельками под мышкой”.
— С туфельками... Нынешние, особенно молодые, зрители, случается, даже понятия не имеют, как нужно вести себя в театре. Слышала, вы как-то отчитали таких...
— Года три тому назад, еще была жива Тамарочка Андреевна, мы играли “Последний срок”. Это произведение Валентина Распутина входит в школьную программу, по­этому в первом ряду сидели ребята. Шушукались, смеялись. И вот последняя сцена. Очень тяжелая. А школьники продолжают разговаривать. Тогда я вышла прямо на авансцену и сказала: “И вам не стыдно? Видите, как актеры рвут свое сердце, а вы сидите и смеетесь”. В общем, отшлепала. Убеждена: для ребят это урок на всю жизнь.
— Вам грех жаловаться на актерскую судьбу — столько ролей сыграно! Позади долгая творче­ская жизнь. А что стали более всего ценить с возрастом?
— Наверное, человеческие отношения, их теплоту. Мне очень нравится, когда меня любят, и до конца дней своих буду хотеть любви зрителей. А сама я должна обязательно хорошо относиться к своим парт­нерам. По-человечески. Стараюсь со всеми быть в дружеских отношениях. Тогда мне легко играть.
Да, я долгие годы не называла себя актрисой, считала, что не имею права. И в театр попала случайно. Но рада, что судьба определила меня именно в эту профессию, самую лучшую, саму прекрасную, несмотря на все трудности.