Евгению Жачеву знают многие. Она известна как одна из лучших вышивальшиц, народный мастер, заслуженный работник культуры Чувашской Республики. Ее работы украшают музейные залы, часто экспонируются на различных выставках.
Мы познакомились на празднике чувашского костюма. Красивая и обаятельная женщина с добрым и пронзительным взглядом карих глаз. Скромная, беззащитная на сцене среди моделей, демонстрирующих платья, вышитые ею, и совсем другая дома: жизнерадостная, уверенная в себе. У порога предложила мне обуть тапочки, сама — в валенках. Бережет ноги. О вышивке может говорить бесконечно.
Детство
— Родилась я болезненным ребенком, — начала свой рассказ Евгения Николаевна. — Год всего было, как прихватила воспаление легких. Мама рассказывала: мое дыхание она слышала с улицы, подходя к дверям в избу. Лечили по-всякому: лекарствами, варили картошку ведрами и держали меня над паром. Но ни медицина, ни народные средства не помогали. Я постоянно болела. К тому же родилась инвалидом: у меня деформирована нога. Мама размягченную в воде кору дерева привязывала к стопе и таким образом вытягивала и выпрямляла ее.
Обращались родители и к врачам. Но операцию, сказали они, можно будет сделать только в 5-6 лет. Собирались даже везти меня к известному врачу Илизарову. Но потом медики поставили правильный диагноз. Оказалось, что дело не в костях, а в защемлении нерва. Пришлось оставить все попытки что-либо изменить. Тем не менее родители относились ко мне так же, как и к остальным детям в семье (нас было семеро): требовали со всех одинаково. За это благодарна папе и маме.
Я росла без комплексов: детство было счастливым. Родители любили петь: отец обладал абсолютным слухом, братья играли на баяне и гармошке, сестры пели.
В школе повезло с первой учительницей. Наш класс везде был заводилой. Пели хором, я дирижировала. Училась хорошо, в аттестате всего четыре “четверки”.
Вопрос “Кем стать?”, конечно, стоял. Три года после школы работала на швейной фабрике, но все равно хотелось петь. Пошла поступать в наш пединститут, где развеселила экзаменационную комиссию. Попросили спеть ноты наоборот, а я даже не представляла, что такое возможно. Вернулась домой расстроенная. Но меня приняли, наверное, все решило наличие слуха.
Сын
После института ее отправили в родную школу, что в Цивильском районе, учителем пения. Работа не задалась: больные легкие не давали покоя. За год трижды тяжело переболела, собралась на операцию. Врачи считали, что выход только один: отрезать половину легкого. Однако муж сестры, хирург, переубедил, сказав, что после такой операции половина пациентов не встает с операционного стола. На семейном совете решили отправить Евгению в Туркменистан, где служил брат. И действительно, перемена климата помогла. Семь лет она проработала учителем пения и ни разу не заболела.
Болезнь полностью отступила после рождения сына Гурия, когда ей было 42 года. Как шутит Евгения Николаевна, “успела запрыгнуть в последний вагон последнего поезда”.
Гурию она передала свой дар — абсолютный слух, его обнаружили учителя в начальных классах. Но, насмотревшись на несчастных детей, которых мамы заставляли день и ночь учить гаммы, сказала себе, что
обучать музыке сына будет только в том случае, если он сам захочет. Учителя не отступали, просили отдать ребенка в музыкальную школу. Гаммы ребенку давались легче, чем математика. Так Гурий стал хозяином пианино “Циммерман”, привезенного Евгенией Николаевной из Туркменистана. Затем он окончил музыкальное училище, сейчас ему 27 лет, учится в консерватории на третьем курсе.
Увлечение
Еще до рождения сына Евгения Николаевна увлеклась вышиванием.
Как-то в гости пришли родственники, оказалось, что те, кто помоложе, не знакомы друг с другом. Тогда она решила составить родословную. Работа эта заняла целый год. К следующей встрече на трехметровом куске обоев были отмечены линии по матери и отцу. Со временем бумага истрепалась. Как сохранить? Хотела вырезать на дереве, но этот труд ей оказался не по силам. Тогда решила вышить.
Первая попытка оказалась неудачной. С лицевой стороны рисунок вроде бы напоминал чувашский узор. А с изнаночной — полная неразбериха. Обратилась к мастерам. Помогли, подсказали. Узнала, что способов вышивки у чувашей множество. Изучала древнее искусство в архивах. Исследовав все имеющиеся образцы в музеях республики, поехала в Питер. Там, в музее изобразительного искусства, находится самая большая коллекция чувашской вышивки.
Так появилась первая картина — “Родословная”. С нее и началась творческая биография мастерицы. В 1982 году она приняла участие в I республиканской выставке народных художественных промыслов. “Родословную” назвали открытием выставки, и ее приобрел художественный музей. После Жачевой некоторые художники-прикладники успешно использовали ее опыт.
Следующая большая работа Евгении Николаевны — книга-альбом “Чувашская вышивка”, которая вышла в 2006 году в Чувашском книжном издательстве. Богато иллюстрированную, красочно оформленную, ее заметили на всероссийской выставке-ярмарке в Москве, присудили премию Ассоциации книгоиздателей РФ в номинации “Лучшая книга, способствующая развитию регионов России”.
Евгения Николаевна преподает и сейчас. Учит детей вышивать в чебоксарской школе № 39 и ездит в Таушкасинскую среднюю школу Цивильского района. Как ни странно, мальчики быстрее начинают разбираться в чувашской вышивке. Оно и понятно, замысловатые схемы требуют прежде всего вдумчивости и только затем усидчивости и терпения. На занятиях приходят новые идеи. Евгения Николаевна подготовила пять методических пособий по вышивке. Только пока не удается их издать.
На выставках к Жачевой часто подходят женщины и просят показать тот или иной узор. В деревнях много мастериц, особенно в Батыревском, Шемуршинском, Яльчикском районах. Но все вышивают розы да лилии крестиком и гладью. Чувашская вышивка воспринимается как искусство, высший пилотаж в декоративно-прикладном искусстве и как сувенир для гостей. А ведь она, считает Евгения Жачева, могла бы украсить любой дом. Диванные подушки, вышитые ее учениками, тому подтверждение.
Ирина ПАВЛОВА.