Наша, натуральная, дубленая

Продолжаем рассказ о том, на чем зарабатывали предприниматели Чувашии царской эпохи. На очереди — древний бизнес, который можно назвать искусством.

Толчок от Петра I

Значительное место в промышленной деятельности купечества занимала переработка животного сырья. Кожевенный промысел народы Поволжья унаследовали от волжских болгар. Потому они издавна держали большое количество скота, собственными сред­ствами прекрасно обрабатывали шерсть и кожу, одевались в свои изделия. 

Кроме того, в Поволжье, в том числе на территории Чувашии, сбывали скот из Оренбургской и Уфимской губерний. Местные леса давали необходимый дубильный материал: ивовое, дубовое, еловое корье. Оно было нужно для первоначальной обработки сырых шкур животных. 

Хорошая сырьевая база позволяла купцам развивать соб­ственное кожевенное производ­ство в условиях, когда помещичье предпринимательство не играло сколько-нибудь существенной роли. “Кожи и сало, сало и кожи — вот что являлось основ­ным товаром в руках крупного купече­ства Чебоксар и Казани XVII- XVIII веков”, — отмечала видный историк торговли и промышленности Среднего Поволжья эпохи феодализма Елизавета Заозерская.

Неслучайно при Петре I именно в Казани и Чебоксарах были основаны одни из первых в России кожевенные, салотопенные и мыловаренные заводы. Петр обращал особое внимание на кожевенное производство. До него в России юфть — кожа рослого быка или коровы — выделывалась с помощью дегтя, и обувь получалась очень низкого качества. Под угрозой самого жесткого наказания, вплоть до лишения всего имущества и ссылки на каторгу или в вечную работу на галеры, император запретил выделывать обувь старым способом и торговать ею. Было приказано выделывать юфть, как иностранцы, применяя вместо дег­тя ворванное сало (рыбий и животный жир).

Юфть нужна везде

Торговля юфтью являлась предметом государственной монополии. Выделанная кожа в Архангельск и Китай в то время направлялась главным образом из трех районов: Ярославско-Костромского, Калужско-Волховского и Казанского. Юфть из Казанской губернии, в том числе чебоксарско-чувашская, считалась лучшей, а казанские юхотники и сафьянщики пользовались мировой славой.

Исследователь чувашского купечества Евгений Погодин указывает, что первые кожевенные заводы появились в Чебоксарах в последней четверти XVII века. В ходе археологических раскопок здесь был открыт ряд кожевенных и сапожных мастерских этого времени. 

Хотя возможно, купеческое кожевенное производство в Чебоксарах функционировало еще раньше. Выдвинуть такое предположение позволяет тот факт, что в это время купец Кузьма Давыдов совместно с помещиком Воленским завели около Чебоксар на речке Трусовке дубильный завод. А дубильное производство было тесно связано с кожевенным. Дубильные заводы, или “толчейки”, где толкли дуб на “юфотное дело”, находились, как правило, при кожевнях. 

Так или иначе, в конце 1679 года в Чебоксарах у посадского человека Ивана Игумнова имелся кожевенный двор, на котором работали “гулящие люди”. Другой чебоксарский посадский человек, Елфим Иванов, занимался кожевенным и рукавишным делом, нанимал учеников. 

В конце XVII века чебоксар­ские купцы гостиной сотни Григорий, Михаил и Алексей Игумновы владели тремя кожевнями значительных размеров, приближавшимися к предприятиям мануфактурного типа, которые производили в год в общей сложности более 6 тысяч юфтей для вывоза на заграничный рынок. 

Расцвет

Таких как Игумновы, а также занимавшийся тем же бизнесом Иван Олин, по размерам торгов и промыслов было немного даже в крупнейших городах Московского государства. Их можно сопоставить только с казанцем Иваном Микляевым, симбирцами Иваном Андреевым и Алексеем Ушаковым и другими виднейшими представителями высших категорий торгово-промышленного класса всей России. 

Из “Ведомости о составе посадских людей города Чебоксары” за 1721 год явствует, что Михаил и Алексей Игумновы удостоились чести быть “отписанными на вечное житье” в Санкт-Петербург, но братья не спешили перебираться в новую столицу, а продолжали жить в родном городе.

Основной операцией, стоящей у всех троих на первом месте, являлся отпуск товаров в Архангельск, хотя все они имели связи и с Астраханью. Архангельск, един­ственный в XVI-XVII веках русский морской порт, играл роль связующего звена со странами Западной Европы, а Астрахань — со странами Востока. Каждый из них, независимо друг от друга, посылал на север юфть “своего передела” и говяжье топленое сало. 

Кожи и сало скупались в Чебоксарах и ближайших городах. В том же 1721 году в Чебоксарах было 17 кожевенных заводов, в 1725-м — 25. Предприятия крупных купцов имели по 10-12 чанов, в нескольких заводах было по 4-5, а в большинстве — по 1-2 чана. Кожевни с количеством чанов от 4 до 12 обслуживались 5-20 работниками. В четырех заведениях Игумновых и Олина в производстве находилось от 2 до 6 тысяч кож, на остальных — менее одной тысячи. 

Владельцы заводов изготовленную продукцию вывозили к петербургскому порту для экспорта, другие кожевники продавали скупщикам или пускали на “расход в Чебоксарах и в уезде”.

СПРАВКА

Нынешняя столица Чувашии на протяжении XVIII века оставалась одним из крупнейших центров кожевенной промышленности. В 40-х годах в городе имелось восемь довольно крупных кожевенных заводов, продукция которых отправлялась в Петербург для вывоза за границу. В 50-х годах число таких заводов дошло до девяти. На каждом из них выделывалось от 3 до 10 тысяч кож в год. Кроме них, в городе было до десятка мелких кожевен, производивших продукцию для внутренних нужд. 

Упадок

С 60-х годов XVIII века кожевенная промышленность Чебоксар начинает постепенно клониться к упадку. Это было вызвано тем, что чебоксарские промышленники не выдерживали конкуренции с быстро растущим крупным производством в Казани. К середине 1760-х годов в городе сохранилось четыре крупных кожевенных предприятия, которые документы называют фабриками. 

В 1770-х годах источники отмечают три такие фабрики, которые ежегодно перерабатывали от семи до восьми тысяч кож. Кроме мануфактур, в 60-70-х годах в городе действовали девять мелких кожевен, владельцами семи из них были купцы, двух — цеховые. Собственники таких кожевен выделывали “при своих домах кожи мелкие, козловые и бараньи на внутреннее употребление”.

Русская кожа

Юфть стала главной экспортной статьей России в XIX веке. Особенно высоко ценилась иностранцами (в Европе, Китае, Средней Азии) под названием “русской кожи” красная юфть, из которой путем переработки получали разнообразные мелкие изделия: портмоне, портсигары и тому подобное. В начале XIX века в Чебоксарах имелся кожевенный завод купцов Волошниковых. Оборудование состояло из трех чанов и одного котла. Только в 1811 году предприятием было выделано 30 конских и 500 телячьих кож. Сырье (зола, известь, сандал черный, тюлений жир, купорос, корье, деготь) покупалось в Чебоксарах же. 

Если в XVIII веке в составе владельцев чебоксарских кожевенных предприятий значительную долю занимали купцы, то с начала XIX века их участие в кожевенном производстве постепенно сокращается, а после Отечественной войны и вовсе исчезает.

Купечество переключается на торговлю хлебом как на более выгодное и прибыльное занятие, оставив кожевенное дело мещанам и крестьянам. 

Зайцы — возами

При этом особой разновидностью кожевенного производ­ства являлась выделка заячьих шкур, которая была организована в начале XIX века на меховой фабрике алатырских купцов Милютинских. Она размещалась в четырех деревянных флигелях “при собственном доме”. Число станов не превышало 20. По количеству рабочих (от 8 до 55 вольнонаемных в разные годы) эту фабрику можно отнести к мануфактуре. Тем более что объем продукции был немалым: от 800 до 9000 выделанных шкур. 

Заячьи шкуры из России находили широкий сбыт на рынках Западной Европы. Свой товар Милютинские сбывали в Москве и на Макарьевской ярмарке. Там же закупались отдельные компоненты сырья, например алебастр. Главное сырье: шкуры, овсяная мука и соль — приобреталось в Алатыре и его окрестностях. 

Во второй половине XIX века Алатырь являлся одним из крупных пушных рынков, куда чуваши, особенно в зимнее время, привозили зайцев на местные базары возами. На меховой же фабрике Милютинских была представлена и полотняная промышленность — совершенно новая для Чувашии отрасль производства. Как подчеркивалось в ведомости Департамента мануфактур и торговли за 1816 год, “тканье полотна производилось только для домашнего употребления”. Этот факт заслуживает особого внимания, так как редко встречались примеры купеческого промышленного производства, ориентированного на потребительские цели, а не на рынок.

Стоит отметить, что владельцы мануфактур олицетворяли собой процесс перехода торговых капиталов в промышленность. Потому выделка кож постепенно уступила место ткацкому производству, салотоплению, другим сферам, которые диктовались условиями рынка того времени.

АНОНС

В ближайших номерах газеты “Грани” мы поговорим о том, как перестраивались предприниматели Чувашии царской поры под влиянием новых тенденций в мировом производстве XIX века и что из тех наработок дошло и до нашего времени.