Смотрите, чтоб не отстал, не зазевался, не отравился

Вот я иной раз по своим стариковским делам по городу хожу-брожу и такого насмотрюсь, что хочется прямо подойти и спросить: “Милые мои, да что же вы делаете?” К примеру, идет семья по делам, или так, гуляют — мамаша молодая, бабуля бодрая, внучок за ними топает, карапузик. Бабуля с мамой идут, не оборачиваясь, видать, верят, что дитя уже очень разумное, не отстанет, не зазевается. А сзади как раз машина-легковушка подъезжает и при виде крохи аккуратно притормаживает. Бабуля обернулась и спокойно-спокойно окликает ребеночка: “Ваня! Машина едет!” Ваня и вовсе остановился, развернулся и машину во все глаза разглядывает. Любопытный, возраст у него такой.
Дорогие взрослые! Хорошо, что вы людям так доверяете, надеетесь, что водитель тот сознательный, трезвый, права у него не купленные, тормоза исправные, дорога не очень скольз­кая. А вдруг хоть что-то одно неладно? Да своими глазами видела, как родители на водителя, как сейчас говорят, наезжают, шумят, кипятятся, а рядом девчушка плачет. Машина ее легонько задела — синяками отделалась. Уж и милиция подоспела, а мне закричать хотелось! Как же допустили, оба тут рядом с трехлеткой своей были, а чужой дядя больше всех виноват остался! Себе — горькие слезы, малышу в лучшем даже случае — боль, страх и рубец на душе. Вам — за беспечность, а ему за что?
А меня вот папа мой, помню, как в город приезжали, ну смех иной раз берет, и в двадцать, да и в тридцать лет все за руку норовил схватить, как дорогу переходить начинали. Потому что ребенка он уберечь должен, так в голове заложено, так родители его самого берегли.
А еще, раз уж речь зашла об этом, таблетки всякие да иголки-ножницы подальше уберите, спрячьте, хоть выкиньте что ли! Очень я вас, уважаемые взрослые, прошу! Не ждите, когда дитя глаза закатит, когда у него губы посинеют, горло рыданием перехватит!
Разволновалась я даже, пойду, капли приму. Очень мне малышей жалко. Ведь ладно, если болезнь злая, судьба горькая, а когда от беспечности взрослой дитя муки принимает — никак нельзя этого стерпеть.