Научены всепрощению и радуются жизни

Виктор Филиппович и Зоя Александровна Безруковы. Фото автора.

30 октября страна склоняет головы и скорбит, вспоминая тех, кто безвинно был сослан, расстрелян, потерял близких.
День памяти жертв политических репрессий установлен Верховным Советом РСФСР в 1991 году. А история этой даты берет начало с 30 октября 1974 года, когда заключенные мордовских и пермских политических лагерей, а также владимирской тюрьмы провели массовую голодовку в защиту своих прав. Ежегодно в этот день по всей стране у памятных знаков, на местах массовых захоронений собираются бывшие заключенные, их родные и близкие, а также те, кому дорога память о людях, пострадавших от политического террора. По данным Генпрокуратуры, всего за время действия Закона “О реабилитации жертв политических репрессий” рассмотрены 636302 уголовных дела в отношении 901127 человек, 637614 из них реабилитированы.
В Новочебоксарске в настоящее время проживают 160 человек, пострадавших от тоталитарного режима. Все они реабилитированы. “Вышли мы все из бараков, — говорит председатель общества жертв политических репрессий Новочебоксарска Роза Васильевна Заикина, — но никто из подвергавшихся гонениям на судьбу не ропщет. Наверное, родители и жизнь научили мудрости, всепрощению и умению радоваться каждому прожитому дню”.
Таковы и супруги Безруковы, Виктор Филиппович и Зоя Александровна. Очень воспитанные, интеллигентные люди, они рассказывали о пережитом бесстрастно, а у меня мурашки бежали по телу.
Зоя Александровна до сих пор не знает, за что бабушку с дедушкой раскулачили. Из села недалеко от Чистополя с детьми (а их было четверо) отправили строить Магнитку. Родилась Зоя в спецпоселке для репрессированных в бараке, только в 1946 году семье разрешили, если пожелают, вернуться на родину.
К тому времени и отец с фронта вернулся, всю войну прошел. Он был хорошим плотником и столяром, на новом месте в плохонькой землянке каждое лето перебирал стену (она гнила), весной ее водой заливало. 10 лет так прожили. Девочке было интересно, почему двое старших детей в семье имели мамину фамилию, а двое младших — отца. Не понимала тогда, что старших записали по матери в целях безопасности, а младшие родились уже свободными людьми.
В 1956 году Зоя поступила в пединститут на филфак, изучала русский и английский. Отцу сейчас 102 года, он живет в Магнитогорске с сыном, у него своя комната, хорошие условия. На его столетие приезжали все внуки и пра­внуки, он неплохо соображал. Но по его судьбе как танком прошлись, и в подсознании осталось: за тобой всегда могут прийти. 90 лет уже было, соберет узелок и сидит в комнате, ждет. Сын спрашивает, куда собрался, а он: “Вдруг сейчас раскулачивать придут, дай десятку, кто-нибудь до лагеря довезет”. Однажды догадались сказать ему: “За тобой уже приезжали, посмотрели на тебя — ты и работать не сможешь, целыми днями спишь”. Только после этого и успокоился.
С Виктором Зоя была знакома с детства, в том поселке для репрессированных и бегали вместе. Жили они по странному на сегодняшний взгляд адресу: Первая сосновая гора, 13-й участок, землянка № ... Вспоминают: пойдут дожди, всех сквозь дырявую крышу зальет, а детям интересно, бегают по всему бараку, рассказывают, у кого какая посудина под капли и струи подставлена.
Оба деда и обе бабушки Виктора жили в одной и той же станице на Урале недалеко от Магнитогорска. Их сослали в Свердловскую область в каменоломни, все дети с ними поехали. Отец Виктора был ранен на войне, когда его в Магнитогорске положили в госпиталь и забрали у него хлебную карточку, очень расстраивался, чем кормить троих детей, от переживаний в 37 лет и умер там же, в госпитале.
5 марта 1953 года, в день смерти Сталина, был траурный митинг. Пятнадцатилетний Витя так замерз в трамвае, именуемом в народе “колбаса”, что, прибежав в школу, тут же набил тряпьем чулок и стал гонять с мальчишками в футбол, еле согрелся. Проходил по школе сын то ли завуча, то ли директора, увидел. 10 марта Виктора забрали прямо с перемены, пришли двое, родителям ничего не сообщили, увезли в воспитательную колонию, где были бараки и колючая проволока.
На самом деле все это не только описывать, но и слушать тяжело. Рассказывая, Виктор Филиппович не единожды цитировал Солженицына. Он учился в индустриальном техникуме, после окончания поехал по направлению в Кузбасс. А Зою после института послали в Бакал, что на Южном Урале, диплом о высшем образовании тогда давали только после трех лет отработки. Попала она в школу-колонию, преподавала английский. В Бакале Зоя с Виктором зарегистрировались. Виктор был начальником бурового участка.
До 1975 года семья жила в Кузбассе, но климат не подходил дочери. В Новочебоксарске были знакомые, решили переехать. Виктор Филиппович устроился на “Химпром” в 21-й цех слесарем по ремонту оборудования, где и проработал до выхода на пенсию. Зоя Александровна сначала работала в горкоме партии, а потом в 10-й школе, тоже до пенсии.
У супругов, которые в будущем году будут праздновать пятидесятилетие совместной жизни, сын и дочь. Сын — в Магнитогорске, ведущий инженер-электронщик. Дочь возглавляет службу менеджмента в строительной фирме.