Юлий Нигиль: От фамилии и семейной истории не отрекусь никогда

Преподаватель истории новочебоксарец Юлий Нигиль, автор книги “Прошлое и настоящее Александро-Невского православного мужского монастыря”. Фото Ирины ХАННА

Священнослужители и насельники Александро-Невского мужского монастыря. 1903 год.

Архимандрит Антоний.

Александро-Невский мужской монастырь сегодня в Чувашии известен многим, былая слава вернулась к нему. Многие православные в праздники стараются посетить именно эту обитель в Моргаушском районе, которая за более чем столетнюю историю пережила и невиданный подъем, и жесткий погром, и полное разорение.

В советское время там располагался противотуберкулезный диспансер. И только в начале 2000-х годов, когда территория была передана церкви, началось восстановление монастыря.
Одним из тех, кто вытащил его историю на свет, стал преподаватель истории новочебоксарец Юлий Нигиль. Он автор книги “Прошлое и настоящее Александро-Невского православного мужского монастыря”. Интерес к этой теме у него неслучаен: родной брат деда Юлия Никандровича архимандрит Антоний был первым и единственным настоятелем монастыря. Сегодня Юлий Нигиль — гость редакции.
— Юлий Никандрович, для начала хотелось бы узнать историю вашей необычной фамилии. Как она появилась?
— Мой отец взял эту фамилию (nihil, лат. — ничто) в 1923 году в знак несогласия с установлением в стране советской власти. У него была другая фамилия — Разумов, однако отец был человек решительный, смелый, нестандартный, не такой, как все, поэтому легко расстался со своей фамилией ради идеи. У нас в роду все мужчины такие, и я все подвергаю сомнению, своим мыслям и опыту доверяю больше, чем чужим. Имею свое мнение.
Отец всегда был для меня примером. В 18 лет он стал учителем начальных классов. Его брат Петр тоже был образованным, учился в Ядринском реальном училище, аспирантуре Казанского университета. Он был единственным, кто избежал репрессий в 1937 — 1938 годах, когда арестовали всех мужчин в семье — деда, отца моего, дядю. Когда началась война, на фронт Петра не взяли, дали бронь, но в 1942 году он добровольцем ушел на войну и в первом же бою погиб.
Дед умер в тюрьме в Алатыре, его младшего сына, 18-летнего парнишку, через полгода выпустили, а отца моего этапировали в Сибирь, небольшой городок Свободный. Вот такая ирония. Отцу к тому времени уже исполнилось 45 лет, в колонии он валил лес. Домой, в свою деревню в Ядринском районе, он вернулся в 1947 году. Сразу же женился, в семье появились трое детей.
Отец не только мыслил не так, как все, но и жизнь свою прожил по-своему. За это я его уважаю и от своей фамилии не отрекусь никогда. Сделать этого не могу еще и по другой причине: нас — Нигилей — осталось совсем немного, дочь моя после замужества взяла фамилию мужа, другая ветвь Нигилей в нашей семье отказалась от  фамилии, посчитав, что именно она стала причиной семейных бед, поэтому они теперь Алексеевы. Так что вся надежда на сына и внука.
— А как вы узнали о том, что архимандрит Антоний, настоятель Александро-Невского монастыря — ваш род­ственник?
— Мальчишкой на чердаке деревенского дома нашел сундук полупустой. В нем находились необычные вещи: иконки, бумаги, фотографии... Отец на мои вопросы не отвечал, но мама охотно делилась тем, что знала. Рассказывала семейные истории и тетя.
В Советском Союзе церковь была отделена от государства, она не вмешивалась в политику, а нас учили, что Бога нет. Я и сам атеист, но не воинствующий: никому ничего не хочу доказывать, каждый должен жить своим умом.
— Расскажите, что вам удалось узнать о жизни архимандрита?
— Будущий архимандрит Антоний (в миру Алексей Петрович Разумов) родился 10 марта 1862 года в деревне Сеткасы Балдаевской волости Ядринского уезда Казанской губернии в семье состоятельного крестьянина-чуваша. Он был старшим ребенком, после него родились еще двое сыновей. Алексей в 1876 году окончил Шемердянскую земскую школу с хорошими отметками. Дались они ему непросто, так как еще до окончания школы тяжело заболел. Болезнь мучила его в течение целого года. Но будущий настоятель уже в молодом возрасте проявлял решительность, не падал духом: он дал обещание себе и родителям, что если с болезнью справится, то пойдет служить в монастырь.
В возрасте 22 лет покинул родительский дом, ушел в Михаило-Архангельский Черемисский мужской монастырь. Путь занял трое суток. После 9 лет послушания он был пострижен в монахи. В начале 1902 года из “Церковных ведомостей” он узнал об учреждении Святейшим Синодом в Казанской губернии Козьмодемьянского мужского монастыря во имя святого Александра Невского. Это известие всколыхнуло его душу, он хотел быть ближе к своей родине. 25 ноября 1902 года он приехал в урочище Каршлыхи, в этот же день его назначили исполняющим должность настоятеля монастыря.
К лету 1903 года монастырь был готов к освящению. Антонию пришлось заниматься обустройством обители в тяжелое для России время: началась Русско-японская война, затем революция. Часть доходов  и сборов от пожертвований отдавали армии, на лечение раненых, содержание детей погибших солдат, инвалидов.
В 1905 году при монастыре открылась церковно-приходская школа. Жизнь монастыря круто изменилась после большевистского переворота в 1917 году. Декретом Совнаркома имущество церквей и монастырей объявили народным достоянием. В 1922 году арестовали патриарха Никона, по стране были расстреляны более 10 тысяч верующих.
В конце 1926 года постановление о закрытии монастыря приняла коллегия НКВД Чувашской АССР. Настоятеля забрал к себе брат Семен Разумов. 24 декабря 1928 года Антоний умер. Летом 2004 года с благословения владыки Варнавы перезахоронен в монастыре рядом с храмом Серафима Саровского.
— А житие Антония, его преданность и вера — они вас тоже не склонили к вере?
— Восхищаюсь его жизнью, силой, мужеством и верой в Бога, но я такой, какой есть. Антоний был уникальным человеком: он отрекся от мирской жизни ради служения Богу; родившись в глухой чувашской деревне, получил образование, стал настоятелем един­ственного в то время чувашского монастыря, смог не только привлечь в обитель более 100 монахов, но и строил храм, подворье, школу.
Всей семьей мы каждый год — летом и зимой — бываем в Александро-Невском монастыре, окунаемся в прорубь, поминаем наших родственников, ушедших в мир иной. Там я особенно сильно чувствую близость к своему роду.
— Когда вы серьезно взялись за биографию архимандрита?
— Тогда я учился на историческом факультете ЧГУ, сидел в архивах, изучал документы. Первую статью “Жизнь и смерть архимандрита Антония” опубликовал в 1996 году в газете “Советская Чувашия”. Узнал много интересного из материалов фонда монастыря, хранящихся в Государственном историческом музее Чувашской Республики.
Тогда же я впервые поехал на место, где располагался монастырь, там еще сохранялись трапезная и игуменский корпус. В плохоньких строениях жили сотрудники противотуберкулезного санатория. Они встретили меня по-доброму, так как уже прочитали статью в газете. Помню, росли на территории яблони. Место красивое, живописное, на берегу озера, казалось, что дух монахов, живших и молившихся почти 100 лет назад в храмах, все еще витает здесь.
Прошло больше 20 лет, и вот храмы строятся, колокола звонят на этой чудесной земле. Верю в то, что наступят такие времена, когда люди по достоинству оценят и житие архимандрита Антония.
— Книга ваша вышла небольшим тиражом. Вы планируете ее переиздать?
— Очень хотелось бы, но своих средств у меня не хватит, может быть, у Чувашского книжного издательства появится интерес к ней. Тогда об Антонии узнали бы еще больше людей. А он этого достоин, так как много сил отдал просвещению народа, построил школу, а также прививал прихожанам любовь к родному языку и своей родине.