И почувствовала себя декабристкой

Миниатюрная копия Биг-Бена.

Енисей делит Сибирь и город на две части. Фото автора.

И почувствовала себя декабристкой

Закончились летние отпуска. Знакомые рассказывают, как съездили в Грецию, Турцию, на юг России. А мне почему-то вспоминается путешествие в Сибирь. Туда в конце 2008 года представителя “Граней” наряду с другими победителями всероссийского конкурса “Семья — ковчег спасения” пригласил Центр национальной славы России и Фонд Андрея Первозванного.
Меня вызвал главный редактор и предложил отправиться на каторгу, шучу — в командировку в Красноярск. “Когда еще предоставится возможность повторить путь декабристок и побывать в суровом краю?” — подумала я и побежала за билетами на поезд.

Уж сослали так сослали!
Жены декабристов, восемь их было сослано после восстания сюда, добирались вслед за мужьями более месяца. Мой путь по железной дороге занял всего двое суток. За это время промелькнули Казань, Сарапул, Екатеринбург, Тюмень, Омск, Новосибирск. Уральские горы пробежали где-то вдали. Но в основном за окном лежали луга, поля и... березовые леса. На сибирскую дремучую тайгу всю дорогу ни намека! Глядя на бревенчатые домики, часто одиноко стоящие по три-четыре, вспомнила, и потом всю дорогу в голове вертелось, есенинское: “Край ты мой заброшенный, край ты мой, пустырь. Сенокос некошеный, лес да монастырь. Избы забоченились, а и всех-то пять...”
Поезд пришел в столицу Сибири в три ночи по московскому времени, по местному в семь утра — четыре часа моей жизни (и не только моей) пропали в никуда. Спустилась с подножки вагона в зимних сапогах на перрон и увидела под ногами голый асфальт. В Чувашии, когда уезжала, мела метель, а здесь, в краю с суровым сибирским климатом, в последний день ноября снега ни пригоршни и плюсовая температура. Подумала: так вот ты какой, Красноярск! Хорошо, что шубу не надела. Кстати, другие журналисты, прибывшие с севера Красноярского края, полуострова Таймыр, были в полном меховом обмундировании и буквально жарились в Красном Яру.
Именно так назывался населенный пункт до того, как стать городом. От “Кызыл Джар” — “Красный Холм”. “Место угоже, высоко и красно (красивое, значит)...” — писали царю в 1628 году казаки, прибывшие сюда для закрепления русских на среднем Енисее. Есть у Красноярска и другие названия. Местные жители иногда именуют его просто Ярск или ласково Кришноярск, а то величают на иностранный манер — Рэд Ярск или с юмором Десятирублевск.
Пока не поздно, посмотрите на купюру
А хотите прямо сейчас посмотреть на Красноярск? Достаньте десятирублевую купюру. На ней один из самых длинных в Азии мостов — красноярский Коммунальный, протяженностью 2,5 километра. Енисей делит город на две части, и не только город — Сибирь: на Западную и Восточную. И так случилось, что часть мероприятий одного дня у нас началась в Западной Сибири, а буквально через полчаса благодаря Коммунальному мосту продолжилась в Восточной. Такие перемещения во времени и в пространстве до той поры мне не приходилось совершать.
Но вернемся к купюре. Жаль, скоро ее выведут из оборота, а это значит, еще на одну достопримечательность Красноярска мы не сможем посмотреть в любой момент. Когда я спросила у красноярцев, какие у них тут интересности и как туда проехать, мне не стали долго объяснять дорогу. Они просто остановились, глянули на часы и, протянув руку, указали вдаль: “Слушайте”. В том направлении через несколько секунд что-то ухнуло.
Оказалось, из любой точки Краснояр­ска можно увидеть Караульную гору. На той горе есть часовня Параскевы Пятницы. Говорят, именно там и зародился город, и это ее изображение присутствует на купюре с Коммунальным мостом рядом, хотя они за семь или за семьдесят семь верст друг от друга. Так вот, около часовни на горе 10 лет назад появилась гаубица. И каждый день ровно в 12 часов жители и гости Красноярска слышат ее выстрел и могут сверять по нему часы. Такая появилась здесь в XXI веке традиция.
Биг-Бены, кругом одни Биг-Бены
Но не только в полдень в краевом центре можно узнать время. Столько часов, сколько в этом городе, я, наверное, нигде не видела. Они на каждом шагу. Разные. То старинные, какие висели на фонарных столбах в советской России (в старых фильмах такие видела), то современные электронные, то с маятниками, то в виде биг-бенов. А потом наткнулась на настоящую, похожую на лондонскую, башню большого Биг-Бена. Позднее выяснила, что сначала появился он, а через несколько лет установили то тут, то там по городу еще 10 миниатюрных (высотой в 3 метра) биг-беновских копий.
То есть затеряться во времени в Красноярске не получится. И опоздать куда-то, ссылаясь на неправильный ход собственных часов, наверное, тоже. Более того, не заметила где именно, но на улицах (центральных — точно) висят динамики и ведется вещание радиопередач. И в эфире тоже звучит точное красноярское время.
Еще что удивило: в городе немало огромных плазменных экранов на зданиях. Поменьше они установлены почти в каждом торговом центре, и по ним ведется трансляция местных телепередач. Так что с событиями Красноярского края и его центра можно было ознакомиться, не отходя далеко от прилавка.
Петр Фонтаныч и его идея
Всего три дня провела я в Сибири. Состоялось множество меро­приятий, о которых, вернувшись, рассказала в фоторепортаже “Ребенок” встал на ножки и побежал по России” (http://www.grani21.ru/node/18531). И только по вечерам, после всех встреч, концертов, выставок, удавалось посмотреть Красноярск. Отправлялась на проспект Мира — центральную и, как еще ее называют, парадную улицу города.
На проспекте много деревьев. Большин­ство из тех, что помоложе, были укутаны. Идешь, а вдоль дороги сплошь цилиндриче­ские коконы или пирамидальные сооружения. Видимо, суровые все-таки здесь зимы! А вот пальмы со­всем убрали до следующего лета. Я не оговорилась, как похвалились красноярцы, каждое лето два с половиной месяца у них на улицах красуются пальмы в кадках.
Фонтаны тоже были укрыты. Строить их начали по инициативе мэра Петра Ивановича Пимашкова, он в свою очередь оперся на опыт англичан, в XIX веке в не самые лучшие годы с их помощью поборовших все­общие пессимизм, апатию, равнодушие. Красноярцы подхватили идею городского главы, и началась… фонтанная эпидемия. Сейчас здесь более 200 фонтанирующих сооружений. Горожане с гордостью называют Красноярск городом фонтанов, а мэра, который уже
15 лет возглавляет его, любовно Петром Фонтанычем. Один из них действует даже зимой — он установлен в фойе театра музыкальной комедии. Во время моей поезд­ки там давала свой единственный концерт Валентина Толкунова. И после ее выступления в числе других журналистов я смогла пообщаться с певицей (статья тоже есть в архиве сайта “Граней”).
Здесь тайно питался Ленин
После зрелищ, как правило, хочется хлеба. По рекомендации мест­ных жителей с коллегой из “Советского Приангарья” посетили кафе “Калинка-малинка”. В фойе на стенах висели гербы республик бывшего СССР, что означало — потчуют блюдами из кухни Советского Союза. Насмешила мемориальная доска “Здесь тайно питался вождь мирового пролетариата В.И.Ульянов-Ленин”. Чего только не придумают, чтобы привлечь посетителей.
Хотя Ленин, действительно, в Красноярске был. Он прожил здесь 58 дней, ожидая открытия навигации на Енисее, чтобы отправиться на пароходе к месту ссылки в Шушенское. Не скучал — работал в местных библиотеках над трудом “Развитие капитализма в России”. Может, тайно и посетил какую харчевню, только вряд ли будущая “Калинка-малинка” в каком-либо виде суще­ствовала в 1897 году.
Система общепита в современном Красноярске организована по типу сетей. Они объединяют как столовые, так и кафе, рестораны. “Калинка-малинка” — одна из таких структур. Еще есть “Жареное солнце”, “Вилка-ложка”. В “Жареном солнце”, нетрудно догадаться, пекут блины. В “Вилке-ложке” подают блюда, которые не съешь без этих приборов. Как правило, обслуживают по типу бистро.
То есть заходишь, занимаешь столик, рядом с которым непременно стоит вешалка, снимаешь шубу, берешь поднос и набираешь, чего душе угодно. Вроде самообслуживания, как в обычной советской столовке когда-то: быст­ро, дешево, сердито. Но это прошлый век, в веке нынешнем приличная обстановка, хорошая кухня, разнообразное меню. В кафе “Печки-лавочки” (с настоящими печками и лавочками в интерьере) даже обедать водили очень представительную (в смысле чинов) делегацию москвичей, хотя рядом, с другой двери, одноименный ресторан. Дешево, а шику не меньше.
Ну, представьте, берешь блюдо, а тебе предлагают к нему штук пять соусов, хошь грибной, хошь сметанный, гарниров и того больше. Или наливаешь чай, а рядом на выбор сахар, конфеты, печенье разных сортов, лимон, ну разве что варенье из лепест­ков роз не выложено. Выбираешь-выбираешь, моргнуть не успеешь — твоя очередь к кассе уже подошла. Бистрó — это быстро. И вкусно-о-о!
О местных знаменитостях и коэффициенте вежливости
В поездках люблю наблюдать за людьми. О том, что сибиряки чуть ли не нация великодушных, благородных граждан, слышала давно. Предстояло убедиться лично. Заодно проверить гипотезу о коэффициенте вежливости, который якобы прямо пропорционален удаленности города от столицы России.
Один из первых встреченных мною мест­ных жителей стоял на проспекте Мира под зонтиком. У него, действительно, добрые глаза, ласковая улыбка и… блестел нос. Это был памятник художнику Андрею Поздееву, потереть нос которому горожане считают за счастье. Идут и прикасаются, считая, что это принесет им удачу. Поздеев не так знаменит, как другой сибиряк Василий Суриков, но любят его здесь не меньше.
Среди известных жителей Красноярска также писатель Виктор Астафьев, в доме-музее которого мы побывали. Впечатлили в одном из залов кандалы, в которых, возможно, брел по сибирскому тракту кто-то из декабристов. А еще в Красноярске похоронен возвращавшийся из Америки граф и дипломат 42-летний Николай Резанов. Тот самый, в которого влюбилась дочь коменданта Сан-Франциско шест­надцатилетняя Кончита, так и не дождавшаяся суженого. А Рыбников и Вознесенский написали рок-оперу “Юнона и Авось” об их несчастной любви.
По поводу коэффициента — не врут люди. В магазине самообслуживания, подходя к кассе, услышала: “Здравствуйте”. Оглянулась, подумала, что сзади стоит знакомый продавца. Когда в другом торговом центре история повторилась, удивилась — у нас еще не было “Магнитов” и пока никто здоровья просто так не желал. Про то, что мужчина женщине может уступить дорогу, место в транспорте, да и в споре, известно и в Чувашии. Но в Сибири мужчина, видимо, не может, а просто обязан быть джентльменом — в этом тоже убедилась.
***
Но вот и пора в обратный путь. Побывать в Красноярске и не поглазеть на Енисей было бы верхом невежества, и я отправилась на набережную. На другом берегу реки виднелись горы — Саяны. Красиво! К концу моего пребывания в городе начало резко холодать.
Успела покинуть столицу Сибири при минус 10, а когда проезжала Омск, на табло уже светились минус 22 градуса. Зато дома меня встретили дождь, лужи и снежная каша.