Поборемся с нецензурной бранью?

А.Просвирнов

М.Семенов

И.Пинчук

А.Алексеев

Д.Стафик

Л.Мясоедова

В.Васильев

На минувшей неделе редакция нашей газеты организовала круг­лый стол “Нецензурная брань: за и против”. К участию в разговоре мы пригласили офицера в отставке Александра ПРОСВИРНОВА, начальника штаба ОМВД России по Новочебоксарску Александра АЛЕКСЕЕВА, председателя Общественного совета при ОВД, депутата городского Собрания Дмитрия СТАФИКА, бывшего преподавателя Ирину ПИНЧУК, директора ДК “Химик” Вадима ВАСИЛЬЕВА, учителя русского языка и литературы школы № 12 Лидию МЯСОЕДОВУ и ученика 8-го класса этой же школы Михаила СЕМЕНОВА.

Тема круглого стола выбрана не случайно. Все чаще мат звучит с экранов телевизоров. Не гнушаются лихих словесных оборотов медийные лица. Стыдливо “запикивает” отдельные моменты телевидение. Неприличная брань давно прописалась в современной литературе. И в употреблении крепких слов давно не видит ничего зазорного молодежь. Поэтому неудивительно, что почти все участники говорили о важности и нужности поднятого вопроса.

А.Просвирнов: Полагаю, что нецензурная брань непобедима. Это не значит, что с ней нельзя бороться — вести борьбу нужно обязательно. Но при этом помнить, что ни одно социальное или религиозное учение не смогло справиться с преступностью и человеческими недостатками. Рассчитывать, что появятся какие-то новые учение, воспитательная система, на мой взгляд, утопия. Можно лишь загнать проблему в социально допустимые рамки, как это сделано с преступностью в более-менее развитых странах.
Нецензурная брань — явление отрицательное, но особой драмы в ее употреблении я не вижу. Мы студентами в стройотряде пытались бороться с ней, вводили штрафы. И в армии тоже. Не получалось.
Бороться надо только с помощью воспитания. Наказанием, как показывает практика, вряд ли кого исправишь. А воспитывать необходимо с младых ногтей, но считать, что это всех исправит, нельзя.

М.Семенов: Мат существует, и все его употребляют. Только люди, которые умеют себя контролировать, сдерживаются в общественных местах. Те же, кто хочет ругаться, будет это делать. Мат не искоренить.
Наши учителя много говорят о том, чтобы мы держали себя в рамках хотя бы в школе, потому что это место, где надо вести себя прилично, где должен соблюдаться элементарный этикет. Не нужно ругаться там, где не положено. Но когда ты выражаешься на улице, на тебя максимум посмот­рят. Тех, которые пресекают мат, единицы.
— Девочки матерящихся мальчиков останавливают?
— Им не нужно этого делать, им без разницы.

И.Пинчук: Я не пользуюсь ненормативной лексикой и никогда не слышала нецензурной брани в своей семье. Наверное, поэтому от услышанных скверных слов у меня всегда остается ощущение, как от удара хлыстом.
Вот мы, три женщины, находясь на автобусной остановке, слышим разговор молодых сотрудников закрытого учреждения, обсуждающих предстоящий отпуск и при этом постоянно употребляющих слово-синоним блудной женщины. В чей адрес направлено это слово, какие чувства мы должны испытывать?
Несколько лет я проработала преподавателем, мне приходилось все время делать замечания студентам, чтобы они не сквернословили.
Больше всего удивило, сколько непотребных слов мне пришлось услышать в полиции, пока я дошла до третьего этажа, чтобы подать заявление. Разве не полиция призвана защищать наши права?

А.Алексеев: Действительно, факты употребления нецензурной лексики на рабочих местах имеются, но в последнее время мы поднимаем эту тему на каждом совещании, нацеливаем личный состав на то, чтобы сотрудник полиции показывал своим поведением пример окружающим. Думаю, результаты не заставят себя ждать, ведь стали почти все граждане, в том числе сотрудники полиции, ездить в автомобилях с пристегнутыми ремнями!

Д.Стафик: Сотрудники полиции не засланы к нам с Марса. Это наши же жители. И все, что происходит в обществе, происходит и в органах правопорядка. Если полицейский ругается, нельзя проходить мимо. Сделайте замечание. Если он нормальный, поймет и в следующий раз подумает: сказать ли? Если же человеку без разницы — об этом должно знать его руководство. Оно не принимает меры? Должна знать общественность. Обращайтесь в наш Общественный совет, мы выйдем на руководство. Это первое.
Второе. Ситуацию с нецензурной бранью нельзя исправить только методами инквизиции. Нужно воспитывать молодое поколение, но самое страшное в том, что малыш только начинает говорить первые слова и тут же слышит нецензурную брань. А в 18-20 лет человека уже не переделать, можно только поставить в какие-то жесткие рамки. И нет ничего хуже безучастия. Это не мой сын, пусть ругается — такова позиция многих.
Употребление ненормативной лексики — это показатель деградации общества. Многие социологи пытаются доказать, что нецензурная брань снимает эмоциональное напряжение, но существует множество других способов снять его. Почему окружающие должны слушать мат?
Как вообще говорить о борьбе с ним, когда литературные и киногерои употребление нецензурной брани считают шиком? Свобода слова? Да. Но ругань в общественном месте — это административное нарушение.

Л.Мясоедова: Мат живуч. Как с ним боремся? Проводим классные часы, беседы. Мы решили с ребятами: раз ненормативная лексика неискоренима, надо ограничить ее сферу. Допустим, собрались мужчины, рядом с ними нет посторонних — пусть ругаются. С другой стороны, откуда взяться нормальной лексике у молодых? Как они пишут “ВКонтакте”? Сплошной мат.
Девчонки-первоклашки ругаются и не замечают этого. Когда говоришь, они не понимают: а чего? У них дома мат обычное дело. Считаю, совершенно недопустимо, когда сквернословят девочки — будущие мамы, ведь из их семей опять пойдет мат. Считаю, нужно постоянно говорить об этом: под лежачий камень вода не течет. Надеюсь, что возвратимся к тем же позициям, что 20 лет назад, когда редко можно было услышать нецензурную брань в общественном месте.
Виноваты в сложившейся ситуации, конечно же, взрослые. Сегодня надо воспитывать малышей, готовить детские программы на телевидении. Одной школе тут не управиться.
И.Пинчук: Школа только учит, с нее сняты функции воспитания. А кто будет воспитывать? Родители, которые все время зарабатывают на кусок хлеба? И если уже в суде мат признают междометием, то на каком основании мы будем бороться с ним?
Д.Стафик: Здесь нас восемь человек, и в принципе все согласны, что мат — это плохо. В большинстве случаев и другие скажут, что плохо. А это уже общественное мнение, значит, с нецензурной бранью надо бороться.
— Людей штрафуют за ненормативную лексику?
А.Алексеев: Нецензурная брань в общественном месте расценивается как проявление явного не­уважения к обществу. Статья 20.1 КоАП РФ характеризует ее как мелкое хулиганство — нарушение общественного порядка, сопровож­дающееся нецензурной бранью в общественных местах. За четыре месяца прошлого года в Новочебоксарске было совершено 1459 мелких хулиганств, в этом году за тот же период — 2014.
Перед тем как сюда прийти, мы обсудили этот вопрос в отделе, подняли административные протоколы. Практически в каждом случае указано: гражданин выражался нецензурно. А если это происходит в общественном месте, то мелкое хулиганство наказывается наложением административного штрафа от 500 до 1000 рублей или арестом до 15 суток. Если действия нарушителя сопряжены с неповиновением законным требованиям сотрудников полиции — от 1000 до 2500 руб­лей или административным сроком до 15 суток.

В.Васильев: Я вырос в семье, где мата не было вообще. Мы, дети, конечно, слышали некоторые слова и даже пытались повторить, но бабушка сразу пресекала: “Бог увидит и накажет”. А если, например, у кого-то вдруг заболит зуб, она говорила: “Помнишь, матом ругался?” Перед глазами всегда стоял пример родителей, от которых мы ни разу не слышали бранного слова. Считаю, корни сквернословия нужно искать в семье. И еще мы боялись, что Бог все видит. Так что меры наказания, считаю, нужны.
Слава богу, что в учреждении культуры я не слышу мата среди своих сотрудников. Три года назад работать на вахту к нам пришла пожилая женщина. Через месяц она сказала: “Я мир узнала. Оказывается, он совсем другой. Проработала на стройке столько лет, там стоял трехэтажный мат — с первого до девятого этажа, мы так общались. А оказывается, можно и по-другому”.
А.Просвирнов: Может быть, на какую-то часть населения действительно полезно воздействовать именем Бога, но строить что-то на том, что тебя кто-то накажет, на мой взгляд, изначально порочно. Вот говорят: “Добрый человек не тот, кто творит добро, а тот, кто не умеет делать зла”. У человека не должно быть внутренней потребности делать и говорить нехорошо, а не потому, что кто-то накажет.
В.Васильев: Одного способа воздействия на всех нет, как нет одного-единственного рецепта лечения болезней, воспитания и обучения. Все индивидуально.
Д.Стафик: Можно провести акцию, подобную Дню без табака — День (или неделя) без мата, во время которой объяснить незнающим, что ругаться плохо, ведь некоторые употребляют мат неосознанно, не контролируя, не замечая, как слово-паразит или для связки слов.
В.Васильев: Мы работаем на молодое поколение, может быть, что-то не так делаем?
М.Семенов: Мне кажется, мат можно искоренить, но на это нужно очень много времени и много сил. Надо задействовать каждого человека. И если браться, то браться всем, а не поодиночке.
Д.Стафик: Человек должен знать, что такое хорошо и что такое плохо, с самого детства. Должна быть ситуация нетерпимости к мату в семье, в классе, школе, обществе. Тогда и решим проблему. А начинать надо всегда с самого себя.

***

Как вы относитесь к ненормативной лексике?

Марина, 25 лет: Один мой знакомый говорит: русский язык без мата превращается в доклад. Не сказала бы, что я разделяю его точку зрения, но, когда меня разозлят, могу и ввернуть крепкое словцо. А вообще считаю, что без мата вполне можно обойтись.
Валерий, 61 год: Я не ругаюсь. Нет необходимости материться. Когда-то в армии по наивности пытался воспитывать сослуживцев, а потом перестал.
Валентина, 45 лет: У нас папа в жизни дома не ругался. Брат тоже никогда. А я и дома, и на улице. В семье не без урода. Особенно одно словечко часто употребляю, никак не могу от него избавиться. Прямо наваждение какое-то: само вылетает из меня.
Елена, 41 год: К мату отношусь резко отрицательно. Но иногда, в определенных ситуациях, могу и выразиться. А потом корю-ругаю себя за это.