В самом консервативном из эмиратов

Шарджа. Фото из личного архива

В самом консервативном из эмиратов

Это теперь я знаю про Эмираты все-все-все, а тогда мы с дочерью Лизой высадились на эту неизведанную планету практически без подготовки, почти как на Марс.
Наше путешествие состоялось в марте, в том самом месяце, который в России почему-то называется весенним. Мы упаковали чемоданы, прихватили маски для ныряния, джинсы, удобную обувь, а шорты, майки и прочую неприличную одежду оставили дома. И ожидания тоже с собой не взяли. Пусть все будет, как будет.

Купание в Персидском заливе
Наутро после приезда мы сели в гостиничный микроавтобус и отправились на море. Вдоль пути следования громоздились стеной бесконечные кварталы построенных впритирку друг к другу башен-небоскребов самых разнообразных цветов и форм. В редких прогалинах между ними иногда мелькали скверы, мосты и модерновые дорожные развязки.
Кварталы небоскребов вплотную подступали к пустынному белопесчаному пляжу несколько дикого вида. Как впоследствии выяснилось, на местный культурный городской пляж женщины просто не допускаются. Это же Шарджа — самый консервативный из эмиратов в составе ОАЭ. Здесь на деле, а не на словах, действует строгий сухой закон и спиртного вам не продадут нигде: ни в магазине, ни в отеле, ни в ресторане. Естественно, это не мешает нашим туристам привезти все с собой и предаваться излюбленному национальному способу коротания досуга в своих номерах, хотя это как бы и является уголовным преступлением.
Персидский залив в смысле купания нам очень понравился. И хотя под воздействием средств массовой информации его название прочно ассоциировалось с нефтью, на самом деле вода была кристально чистой, дно ровным и белым, а цветовая гамма побережья ласкала взгляд. После крепких февральских морозов и глубоких снегов картина моря и пальм пока не приобрела для нас устойчивый характер реальности и все еще выглядела какими-то замысловатыми фотообоями, внезапно появившимися перед глазами. Но ведь на то и первый день!
Прогулка по городу
Вернувшись в отель и переодевшись, мы отправились на поиски пропитания. Вскоре нам попалось непритязательное на первый взгляд заведение с тремя уличными столиками. Обслуживающий персонал и посетители здесь были по виду похожи на индийцев, что позволило нам впоследствии обозвать кафе “гастарбайтерской столовкой”.
Мы заказали суп из баранины, шаурму и свежевыжатый манговый сок. Какая же это была вкусная баранина, какая приличная шаурма и какой божественный сок! Душевный трехсотграммовый бокал, подчеркиваю, свежевыжатого гранатового, клубничного, виноградного, сока киви или манго стоил какие-то смешные деньги. Нечего и говорить, что мы стали бывать здесь часто.
А в тот первый день, изрядно подкрепившись, отправились дальше в глубь неизведанной территории, продвигаясь наугад и совершенно еще не ориентируясь в незнакомом городе. Елизавета, побывавшая в свое время в Америке, не сильно удивлялась высоте и плотности застройки, меня же, напротив, окружающее урбанистическое великолепие просто вводило в ступор и никак не вязалось с ожидаемым обликом восточной страны, расположенной в самой что ни на есть пустынной пустыне. Большинство домов представляло собой сверкающие новенькие башни этажей в тридцать. Для разнообразия иногда встречались небольшие светло-песочные мечети.
О! Местные...
Еще через полчасика мы набрели на симпатичное место — залив с нарядно украшенными берегами, цветными музыкальными фонтанами и массой прибрежных кафе. Именно здесь, наконец, смогли увидеть настоящих местных жителей. Мужчины были в длинных белых одеждах и в белых же головных уборах с обручем, а женщины — примерно в таких же, но черных, с покрытой головой, шеей и волосами. Как правило, около каждой женщины толпились трое-четверо ребятишек.
Процент коренного населения здесь невелик, зато очень много приезжих: индийцев, пакистанцев, афганцев... Ребята из СНГ тоже встречались. Местные арабы были этакими ближневосточными “москвичами” и посматривали на весь остальной приезжий народ, включая туристов, несколько свысока. Хотя нет, не свысока, точнее будет сказать, они смотрели сквозь нас, совершенно не воспринимая всех этих “понаехавших” как людей, равных себе. Так что если для вас это принципиально — чувствовать себя в центре внимания, тогда лучше поезжайте в Египет или, скажем, Таиланд.
Нелишним будет заметить, что государство Объединенные Арабские Эмираты появилось только в 1971 году, и лишь немногим ранее здесь была начата промышленная добыча нефти. И вот бедуины, кочевники и рыбаки буквально за одно поколение превратились в сытых буржуа, из проблем частенько имеющих только ожирение, а зачастую и сахарный диабет.
За свое благополучие арабы должны быть благодарны, конечно, в первую очередь, Аллаху, а во вторую — главе и основателю государства шейху Заеду бен Султану Аль Нахайяну, мудро и справедливо управлявшему страной целых 38 лет. Под его руководством деньги, полученные от продажи ресурсов, были целесообразно потрачены на развитие инфраструктуры, создание новых отраслей промышленности, поддержание благоприятного инвестиционного климата и повышение благосостояния населения. Продуманная иммиграционная политика страны максимально защитила собственных граждан. Всю Индию не накормишь, наверное, рассудили арабы и были по-своему правы.
При всем нефтяном изобилии успешно проводится курс на диверсификацию экономики, доля доходов от продажи углеводородов неуклонно снижается и составляет на сегодняшний день, по разным данным, от 10 до 20 проц. ВВП.
В свете вышеизложенного становится ясно, что рассчитывать на общение с каким-нибудь аборигеном не приходилось. Они не живут и тем более не работают в отелях, не купаются на диких пляжах, не ходят пешком, а отдыхают и предаются шопингу не иначе как большими семейными группами. Лично своими глазами мы видели и даже сфотографировали одну из таких групп — мужчина в белоснежной гондуре (местной мужской одежде) восседает на ярко-зеленой травке в скверике на берегу залива, а вокруг него расположились стайкой пять дамочек с закрытыми лицами и в черных абайях до пят. Компания пила колу, закусывала и непринужденно беседовала...
Автосафари
На следующий день дочь потащила меня на автосафари. Один знакомый сказал ей, что Эмираты как Эмираты, делать тут особо нечего, но вот сафари, это — да! “Это очень страшно, но съездить надо”, — так он выразился. Я легкомысленно пропустила мимо ушей про “очень страшно”, запомнив только “съездить надо”, и согласилась.
Весело стало практически сразу. Забирать нас из отеля приехал невысокий улыбчивый паренек на джипе, говорящий на хорошем английском, как и многие другие в этих краях. Чтобы завязать беседу, я поинтересовалась, не он ли и есть водитель?
— Нет, я хозяин фирмы, но сегодня все водители заняты, поэтому я вас повезу сам, — ответил он. Недаром говорится, что самая быстрая на свете вещь — это мысль! В ничтожную долю секунды у меня в голове, не успев даже оформиться в слова, мелькнуло: не профессионал, а джип по пустыне поведет, как-то это…
— Но вы не должны бояться, я вожу хорошо и сам обучал свой персонал, — ответил он на мои невысказанные сомнения, сразу продемонстрировав еще и приличный уровень чтения мыслей.
Пустыня была, на мой вкус, не такой красивой и живописной, как в Египте, — просто желто-оранжевый песок и барханы, никаких тебе гор. Пейзаж почти как на каком-нибудь заброшенном пустыре. Но вскоре про пейзажи пришлось позабыть, потому что началось, собственно, сафари.
Песчаные барханы были разными: повыше, пониже, покороче, подлиннее. Нормальные, в общем-то, барханы… Я бы даже сказала, хорошие, отличные, замечательные, а-а-а! Если только не носиться по ним вверх и вниз на джипе с Эдди, которого на самом деле зовут Аддин, который родился в Дубае и был тем самым заветным местным арабом, без общения с которым было как-то несолидно и уезжать, но, черт возьми, это счастье показалось нам в тот момент весьма сомнительным!
Теперь, когда все уже позади, могу вам сказать честно — это действительно страшно. Просто взлетать на высоту пятиэтажного дома и потом стремительно съезжать вниз — это бы еще ничего. Но вот с оглушительным ревом двигателя мчаться наискосок на высоченный бархан под углом, как мне казалось, градусов тридцать к земле, и уже почти перевернувшись, в последнюю минуту все-таки схватываться колесами за песок, и все это под гремящую ритмичную музыку и нечеловеческие вопли товарищей по сафари — это я вам скажу, не американские горки!
Где-то на середине экзекуции я внезапно поймала ощущение, что теперь уже некуда деваться, придется доверять! Доверять Аддину, который не для того же нас заполучил в свой джип, чтобы потом угробить, Министерству туризма Эмиратов, разрешившему этот беспредел, и в целом, громко выражаясь, доверять Вселенной. Это трудно описать словами, но внезапно прорвавшись в сверкающий поток доверия, я действительно начала наслаждаться всем происходящим. И обрела твердую внутреннюю уверенность — с нами все будет хорошо, и сейчас, и вообще! А заодно поняла, почему вождение автомобиля и драйв обозначают одним словом.
А потом нас кормили и развлекали в стилизованном бедуинском лагере, и все это было, конечно, лишь приложением к главному — неповторимому ощущению полноты и справедливости жизни. Экзотический восточный танец под звездами пустыни был бесподобен! К тому же льстил нашей национальной гордости, потому что танцевала его русская девушка. Все эти англичане и немцы восторженно хлопали и наслаждались экзотикой, но мы-то свои рязанские кадры и под чадрой узнаем, верно?
Эдди, он же Аддин
Аддин оказался правильным парнем, это выяснилось во время нашего последующего общения. Университет он окончил в Дубае и был по образованию айтишником. Поработав какое-то время по специальности, в области веб-дизайна, он устроился шофером на скорую помощь. В Эмиратах это престижная, высокооплачиваемая профессия, вот так-то! Чтобы попасть туда, ему пришлось выдержать конкурс и пройти тест-драйв. Задача была поставлена довольно жесткая — добраться до условленного места за одну минуту, через все пробки и невзирая на оживленный дубайский трафик.
Как он умеет ездить, мы только что имели случай испытать на своей собственной шкуре. Экзамен Эдди выдержал, доехав за сорок две секунды через бордюры и поперек всех правил, но работать на скорой долго не смог.
— Понимаете, это не для меня! То и дело дорожные происшествия, а там чего только не насмотришься — нога на одной стороне дороги, рука на другой. И на пожары приходилось ездить, обгорелый детский труп — я такое не могу видеть, плачу.
И тогда он решил открыть свой бизнес. “Все были против — мама, папа, но я все-таки сделал по-своему. Сначала было трудно, но Аллах помог, и теперь у меня восемь джипов и еще офис с пятью служащими. Главное — верить в себя!” — убежденно сказал Эдди. Ну молодец, что скажешь? Даже если учесть, что здесь нет продажных чиновников, бандюков и даже налогов, все равно молодец.
Во время беседы выяснилось, что мы еще не были нигде, кроме Шарджи.
— Вы три дня в Эмиратах и еще не были в Дубае?! — поразился Эдди. И тут же предложил прямо завтра показать свой родной город и искупаться на местном пляже.
— А женщинам на этот пляж можно? — опасливо спросила я, наученная шарджинским опытом. Но Аддин заверил, что все будет хорошо, и мы договорились на завтрашнее утро.
Гибрид Америки и Египта
Гостеприимный бедуин ровно в девять тридцать уже стоял возле нашего отеля. А вскоре мы приехали в Дубай.
— Сейчас мы проезжаем мимо самого старого и большого парка в Дубае! — торжественно произнес наш чичероне и указал на довольно большой зеленый массив, окруженный нарядной оградой.
— И сколько лет этому парку? — в один голос спросили мы.
— Очень много! — затруднился с ответом Аддин. — Он действительно очень-очень старый, может быть, лет двадцать пять или даже больше.
Мы с дочерью переглянулись.
— Приезжай в Санкт-Петербург, и я покажу тебе парк, которому триста лет, — пообещала она. А потом мы поехали осматривать самое высокое здание в мире — башню Бурдж-Халифа. Сверкающий серебристый шпиль длиной почти километр, а в нем тысячи офисов и шикарных апартаментов — вертикальный город, как его здесь иногда называют. Здание действительно впечатляло. Да и весь Дубай, что уж там, тоже впечатлял. Этакий причудливый гибрид Америки и Египта, мечети, пальмы и тысячи новеньких небоскребов, то матовых, то сверкающих как расплавленный металл, среди которых нет двух одинаковых, за исключением находящихся в одном комплексе. Какая сила воздвигла нагромождения этих чудовищных термитников посредине некогда безлюдной пустыни? Это жилье строилось не для того, чтобы в нем жили подросшие дети местных жителей, совсем нет. Свои здесь живут не в высотках, а в удобных виллах за городом.
Бесчисленные огромные магазины дополняли собой это царство самодовольного гламура и безвкусицы. Впрочем, молодые и стремительно развивающиеся Эмираты тоже повзрослеют, я уверена. Потому что у них есть главное — уважение к своей земле и, в конечном итоге, людей к самим себе.
А тем временем наша развеселая компания, наскоро объехав достопримечательности, прибыла на платный и благоустроенный дубайский пляж. Вот здесь-то они имелись — все эти зонтики, лежаки и переодевалки, хотя наш дикий берег в Шардже мне полюбился больше. Во-первых, я вообще люблю дикие пляжи, а во-вторых, там мы практически ежедневно могли принимать участие в исконном промысле местных жителей — рыбной ловле.

Рыбалка в Эмиратах
Рыбу в Шардже ловили сетями. Сети с двух сторон охватывали довольно большую акваторию, две группы рыбаков с заунывным пением тащили снасти к берегу, продвигаясь навстречу друг другу и постепенно сужая захват. Загорелые лица и оборванные цветные тряпки рыболовов побудили по жизни ехидную Лизавету обозвать их бурлаками. Сходство со знаменитой картиной было очевидным, только у местных “бурлаков” и в помине не было той репинской усталой безнадежности на лицах. Наоборот, рыбаки выказали себя милыми и приветливыми, разрешая туристам сколько угодно фотографировать и осматривать добычу.
А осматривать было что! Для начала, в самую первую рыбалку море выдало полутораметровую рифовую акулу. Морская хищница даже в таком поверженном состоянии вызывала священный трепет. Рыбак бесстрашно взял ее за жабры и устроил фотосессию для всех желающих. Потом акулу утащили на катер и, наверное, впоследствии съели. Основной улов состоял из нескольких десятков килограммов не очень крупных серебристых рыб, чем-то напоминающих скумбрию.
В сетях запуталось также много небольших черных морских ежей, рыбаки вытаскивали их и выбрасывали на берег. Разноцветный краб изрядных размеров, имеющий репутацию деликатеса, был почему-то милосердно отпущен. Туристы окружили его и, наверное, зафотографировали бы до смерти, однако нам удалось под шумок утащить его подальше в море.
В одну из рыбалок сети притащили двух огромных скатов, которые были немедленно отпущены на волю, нескольких кальмаров величиной с мужскую ладонь, пару-тройку каких-то крупных пучеглазых рыб, похожих на волейбольные мячи с глазами и много всего интересного.
Пучеглазиков было особенно жалко. Они лежали, моргали глазами и задыхались. Вдруг я увидела, что одну из таких рыб отпускают, видимо из-за его несъедобности. Я решительно приступила к рыбине и попыталась взять ее. Рыба отчаянно забилась, она была такая тяжелая, мокрая и живая, что нагнала на меня страха. А парни, стоящие вокруг, мялись и явно боялись ее больше меня. Тут из толпы глазеющих вышла молоденькая девчонка. Вся трепеща, она с напряжением подняла скользкое пучеглазое туловище и потащила его в воду. Не буду сейчас про коня и избу, и так все понятно.
А в следующую рыбалку вместе с рекордным уловом рыбы в сети попалось две огромные черепахи. Диаметр панциря составлял 60-80 см, так что спасать их было не надо, они сами выпутались из сетей и бодренько побежали к морю. Только успевай фотографировать!
Ажиотаж во время рыбалки царил полный! Под ногами путались детишки, собирающие непромысловую мелочь в ведерки и потом отпускающие ее в море. Я таскала мелких рыбешек в своей кепке и получала удовольствие от зрелища их облегченного прыскания в разные стороны в родной соленой стихии.
Победить свой страх
А впрочем, давайте вернемся в Дубай. Дорвавшись до моря, мы радостно бросились купаться. Аддин остался на берегу. А когда все-таки осмелился присоединиться к нам, выяснилось, что он, несмотря на свои 26 лет, не умеет плавать. Ну, то есть умеет, но не очень уверенно.
— В плавании, как в бизнесе — главное верить в себя, — почему-то мне хотелось научить его не бояться воды. И мы поплыли вместе от берега.
— Если устанешь, просто держись за мое плечо, — предупредила я. Кроме уверенности, такая страховка не давала почти ничего, но ведь кроме уверенности обычно ничего и не надо, не так ли? А он все-таки был правильным парнем, наш Эдди!
— А ты не боялась плыть со мной? Говорят, утопающие могут вцепиться и утопить спасателя? — спросил он меня, когда мы несколько раз успешно побывали на глубине.
— Нет, не боялась. Я тебе доверяю. Мы же сели к тебе в машину на сафари, правда? — мальчишка выглядел таким довольным от победы над своим страхом, что приятно было смотреть!
Искупавшись, мы с Лизой расстались с Аддином и дальше путешествовали по Дубаю самостоятельно, потому что его ждала работа, туристы и очередное сафари. Мы же сели в метро для того, чтобы поехать на знаменитый искусственный остров, намытый в море в форме пальмы. В метро имелся женский вагон!
Еще из практики половой сегрегации мы столкнулись в Эмиратах с так называемыми “семейными зонами” в ресторанах и кафе. Оказалось, что в каждом приличном общепите имелось несколько уединенных столиков, окруженных ширмой или стенками — то, что у нас называется кабинками. Эти уютные местечки предназначались для семейных пар с детьми или без, а также просто для компаний женщин, вот таких, как мы, например. Эта услуга совсем не выглядела дискриминацией, скорее привилегией, как и тот самый женский вагон в новеньком и сверкающем дубайском метро, кстати, полностью автоматизированном и работающем совсем без машинистов.
Женский вагон
В женском вагоне приятно пахло, имелась проводница и было гораздо свободнее, чем в соседних. Пару раз сюда пытались ворваться несведущие в этикете иностранные мужчины. Реакция вагонной общественности была примерно такой, как если бы они попытались войти в женский туалет. Зрелище изгоняемых с позором мужиков почему-то особенно порадовало дочку. Мне кажется, ей вспоминались при этом переполненные маршрутки ее студенческих времен! Так и видится такая картина — чинно восседающие в микроавтобусе студентки и завистливо заглядывающие в окна толпы представителей мужского сословия.
Наконец, мы добрались до знаменитого искусственного острова. Понять, что это такое — остров или обычная суша, можно было разве что с самолета. Но для порядка пришлось по нему прогуляться.
Музей под водой
А следующий день в Шардже начался с визита в морской музей и примыкающий к нему океанариум. Выяснилось, что только в этом Эмирате целых шестнадцать музеев. Морской представлял собой огромный зал с высоченными потолками, весь заставленный большими и маленькими макетами судов, среди которых было несколько подлинных рыбацких лодок. Кроме рыбной ловли, этот край славится добычей жемчуга. Причем своего значения источника природного жемчуга Персидский залив не потерял и до настоящего времени. А следующим пунктом нашей программы значился океанариум.
Аквариум был выполнен по последнему слову музейной моды — в виде затонувшего корабля. Рыбы плавали над стильными цепями, окрашенными под ржавчину, среди фрагментов корпуса судна. Иногда вы попадали под прозрачные своды, и толща воды с морскими обитателями оказывалась у вас над головой, иногда полутемный таинственный лабиринт выводил к открытой чаше, и акулы и скаты бесшумно скользили прямо перед вашим носом. Искусно подсвеченные гигантские витрины выставляли напоказ повседневную жизнь красочных обитателей кораллового рифа. Осмотрев аквариум, с некоторым чувством выполненного долга мы побрели в сторону моря.
Немного не дойдя до своего дикого пляжа, мы внезапно открыли другой, еще более дикий. Людей здесь не было совсем! Зато среди нагромождения черных камней остановился на отдых огромный косяк мальков. Рыбешек было так много, что глаза буквально отказывались верить.
Насладившись новым изумительным пляжем с еще более чистым и белым песком, мы отправились в отель, чтобы переодеться и предаться, наконец, своей излюбленной разновидности времяпрепровождения — гастрономическому туризму!
Кушать подано!
В Шардже, как известно, нет и не может быть баров. А если человек родился с талантом бармена? Тогда он жонглирует мороженым! Сначала продавец бросал шарики перед собой вверх вниз, потом стал перекидывать их из ложки в стаканчик и обратно, потом то же самое было проделано из-за спины. А потом была кульминация. Продавец набирает в ложку побольше мороженого и, как следует размахнувшись, с силой швыряет лакомство прочь, в толпу посетителей! На самом деле в четырех-пяти метрах от него стоит напарник и, изловчившись, подхватывает шарик в стаканчик. Публика радуется, хохочет и аплодирует!
Но мороженое — это, сами понимаете, баловство. Серьезные гастрономические туристы имеют дело с серьезными вещами. Обедать мы отправились в афганское кафе. На коврах стояли низкие столики, за ними сидели живописные бородатые мужчины, судя по всему, афганцы. Мы проследовали в уютную “семейную комнату”.
Не очень крупные, но и не мелкие куски баранины на косточках были приготовлены на углях, не чувствовалось никакого маринада, тем не менее, мясо было потрясающе мягким и сочным. Маринад же в виде густого томатного сока с зеленью и специями был подан отдельно. Наверное, этот барашек при жизни был счастлив на своем пастбище, пил чистую воду, хорошо питался и не нервничал — таким он был вкусным и нежным.
Гарниром к мясу служил афганский плов. Рис был очень длинным, и даже напоминал короткую тонкую вермишель, дополняли блюдо морковь, изюм и совсем не навязчивые приправы. Увидев огромное блюдо с пловом, начинающие гастрономы ужаснулись. Так, ужасаясь, мы съели его полностью, таким своеобразным и вкусным было это экзотическое для нас кушанье. Мне жаль тех, кто читает сейчас эти строки натощак, это небезопасно.
На рынке
Этим же вечером мы познакомились с Вейлой. А вышло так. Вечерок мы решили скоротать в так называемом районе исторического наследия. Это что-то вроде музея под открытым небом, призванного познакомить посетителей с бытом и обычаями местных жителей. Здесь же располагались торговые ряды. Все люди были одеты в традиционную одежду, играла музыка, рядом расхаживало несколько нарядных верблюдов, бегали ребятишки, тоже одетые в маленькие разноцветные гондуры. Мы еще раз умилились трогательной любовью здешних людей к музеям. Хотя, пусть они простят меня, показывать тут практически нечего!
Правда, в лавках продавали оригинальные ремесленные серебряные украшения и много жемчуга. С Вейлой мы разговорились нечаянно. Она серьезная бизнес леди, держит несколько магазинчиков в Шардже, хотя сама родом из Йемена. У нее трое детей, младшая — милая шестнадцатилетняя девушка по имени Зейнаб, в свободное от школы время помогает ей в лавочке. И Вейла, и Зейнаб говорили по-английски заметно лучше меня, держались просто и с достоинством, были такими открытыми, сердечными и милыми, что просто пленили нас с Лизой.
Они угостили нас с дочерью национальным чаем с какими-то мягкими вкусными пончиками, купленными прямо здесь, на рынке, да еще и подарили кучу сувениров из собственной лавочки. Было уже совсем темно, мы сидели за столиком на ярко освещенном рынке и беседовали.
— Пусть пока не будет покупателей, — попросила Вейла и добавила короткую молитву на арабском. Это сработало, и мы без помех смогли поговорить и попить чайку. Как хорошо, что Лиза догадалась захватить с собой из России большую коробку шоколадных конфет и в следующую встречу мы смогли хоть как-то отблагодарить новых знакомых за их доброту.
Вейла сетовала, что нам уже скоро улетать, и она не успеет пригласить нас в гости. Произошел обмен адресами электронной почты, и я очень хочу верить, что когда-нибудь мы еще увидимся.
Когда мы летели домой, жизнь продолжала быть красивой. Облаков не было совсем, моря и горы проплывали как на ладони — Памир, Каспий, Волга. А маленький самолетик на экране монитора неуклонно приближался к кружочку с надписью Kazan.
Ну что ж, всему свое время. Ведь сказано: “В дни благополучия пользуйся благом, а в дни несчастья — размышляй”. И если уж пришло время пользоваться благом, то воистину, путешествие — это самый надежный способ превратить деньги в счастье!