Анну Политковскую убили из страха…

Имя Михаила Федотова очень авторитетно в юридиче­ских и журналистских кругах. Юристом он стал, по его собственному определению, по необходимости, так как родился в семье потомственных московских юристов, а журналистом — в силу сложившихся жизненных обстоятельств. В обеих профессиях достиг больших высот, признания.
Его перу в соавторстве принадлежат несколько важных законопроектов, в том числе “О средствах массовой информации”, он автор около ста книг и статей по проблемам прав человека и конституционализма, один из создателей кодекса профессиональной этики журналиста. В начале девяностых возглавлял Министерство печати и информации Российской Федерации. Затем был назначен постоянным представителем России при
ЮНЕСКО в ранге чрезвычайного и полномочного посла. С 1998 года — секретарь Союза журналистов, ведет большую общественную работу, эксперт программы “Тасис” по интеллектуальной собственности.

— Михаил Александрович, если не секрет, что за обстоятельства связали вас с журналистикой?
— Юрист я в шестом поколении. В роду в основном были адвокаты. Единственное, пра­прадед служил в армии Николая I военным следователем. Потому не мог пойти ни в какой другой вуз, кроме юридического. На втором курсе МГУ, это было в 1968 году, меня отчислили в связи с делом Гинсбурга, Галанскова, Лашковой и Добровольского. С несколькими товарищами мы пикетировали здание Московского городского суда в поддержку диссидентов. Выдавая документы, просто сказали: “Ты сам знаешь, за что”. Отстояли мамины друзья — профессора юрфака, с которыми она училась вместе. Они добились, чтобы меня перевели на вечернее отделение. Поскольку надо было работать, устроился в газету “Вечерняя Москва” репортером. Там, собственно, и началась журналистская карьера, с которой не расстаюсь по сей день.
— Где печатаетесь?
— В “Новых Известиях” третий год веду еженедельную колонку.
— Темы сами выбираете?
— С главным редактором заключили джентльменское соглашение: темы выбираю сам, он меня не редактирует, не сокращает. Рассказывая о том или ином событии, мне, прежде всего, важно донести до читателя нравственную причину, мотивы события. Первая публикация называлась “Порядок и порядочность”, и смысл статьи заключался в том, что не случайно эти слова происходят от одного корня, ибо когда есть порядочность, порядок будет и в семье, и в стране.
— Вы знакомы и поддер­живаете дружеские отношения с Президентом нашей республики Николаем Федоровым со времен совмест­ной работы в правитель­стве России.
— Познакомились мы раньше. Я уже был профессором, преподавал в Московской государственной юридической академии. В конце восьмидесятых с друзьями написали проект Закона “О печати”. Николай Васильевич, будучи депутатом Верховного Совета СССР, во­зглавлял рабочую группу по Закону “О печати”. Он помогал нам проталкивать его в коридорах тогдашней власти. Фамилии Федотов и Федоров постоянно путали. Иногда журналисты брали интервью у меня, а в тексте появлялись слова: “Михаил Федоров сказал нам…”
 Я был свидетелем поразительного профессионального и человеческого по­ступка Николая Федорова. 21 марта 1993года нас, членов правитель­ства, собрал премьер и поставил на голосование вопрос о введении Указа Президента РФ “Об особом управлении страной”. Все, я в том числе, подняли руки в поддержку Указа. И только министр юстиции (мы сидели рядом) не поднял. После этого Николай Васильевич подал в отставку, так как совершенно обоснованно считал, что принимаемый Указ неконституционен и как министр юстиции за него не может проголосовать.
— Но и с вами произошло нечто похожее.
— В свое время Президент хотел закрыть все оппозиционные газеты. Мне удалось его уговорить не делать этого. Но в августе 93-го Верховный Совет принял поправки к Закону “О средствах массовой информации” и Положение о наблюдательном совете на ТВ, которым практически вводилась цензура. Я с трибуны парламента сказал: “Как чиновник, я буду вынужден исполнять принятое решение, но согласиться с ним не могу, поэтому ухожу в отставку”. И через три месяца отбыл в Париж в качестве посла в ЮНЕСКО.
— Михаил Александрович, наша беседа проходит накануне похорон обозревателя “Новой газеты” Анны Политковской. За что в России убивают журналистов?
— Анну Политковскую убили из страха. Я свою позицию изложил в статье “Волки пришли” в “Новых Известиях”. Считаю, то, что произошло, не просто убийство журналиста, это знак, и очень недобрый. Знак одичания нашего общества. Опасен не сам факт, опасно явление. На дворе XXI век, а живем по понятиям века тринадцатого. Этот процесс нужно остановить, потому что неприятие чужого мнения, чужой правды, чужой национальности — звенья одной страшной цепи.
— В каждом веке, говорят же, свое средневековье.
— Да, к сожалению. Сейчас очень многое зависит от общества. Любая власть делает то, что ей позволяет общество. Мы решили возродить издание “Общей газеты” — журналистского колокола. В последний раз она выходила в связи с убийством Димы Холодова.
— Как думаете, заказчики и исполнители будут найдены?
— Надеюсь. Специалисты говорят, что наемник был высокой квалификации, значит, его не убрали, как обычно делается. Учредители и акционеры “Новой газеты” заявили, что заплатят 25 миллионов рублей за информацию о заказчиках и киллере. В Союзе мы договорились помогать коллегам из “Новой газеты” в их журналистском расследовании убийства. Принято решение выдвинуть Анну Полит­ковскую на соискание премии ЮНЕСКО. Премия присуждается ежегодно 3 мая во Всемирный день свободы печати. Решено также учредить фонд Анны Политковской и премию ее имени. Аня остро чув­ствовала чужую боль и первой на нее откликалась, не остерегаясь опасности. Она защищала людей независимо от их национальности и цвета кожи.
— Какие изменения происходят в современных СМИ?
— Пришло новое поколение журналистов, эрудированное, многое умеющее делать лучше, чем мы. Но поколение, которое не любит живого общения с людьми. Главный источник информации для них компьютер. В Интернете, задав тему, можно получить до сот­ни публикаций, как две капли похожих друг на друга, совпадают вплоть до буквы, опечатки.
Журналист сегодня социально абсолютно не защищен. Вот, допустим, чтобы уволить судью, нужно решение квалификационной коллегии. У журналистов такой коллегии нет. Кроме того, работа журналиста никак не связана с его членством в профессиональном союзе. Отсюда давно назревшая проблема легитимизации журналистской профессии. Как это сделано во Франции, Италии, других странах с устоявшейся демо­кратией. И тогда с журналиста можно требовать, чтобы он соблюдал правила профессиональной деятельности, этики.
— Не писал заказные материалы…
— Заказные публикации есть во всем мире, но не в таком количестве, как у нас. В Велико­британии за этим следят общественные советы, комиссия по жалобам на прессу. Вообще на Западе формы общественного саморегулирования поставлены очень хорошо. В той же Англии есть независимая комиссия по жалобам на полицию, которая рассматривает десятки тысяч обращений. Смысл таких комиссий в том, что, если можно проблему решить без судебной процедуры, то нужно это использовать.
Общественная коллегия по жалобам на прессу, которую мы создали несколько лет назад при нашем профессиональном союзе в сообществе с юристами и журналистами, остается пока единственным органом саморегулирования. В регионах они не созданы, хотя необходимость в них большая.
— Чьи интересы сегодня защищают СМИ?
— Прежде всего общества, общественные. Конечно, в газете можно рассказать и о бабушке Варе, которую выселили из квартиры, но за этим должна стоять проблема, касающаяся не одного конкретного лица. Частные конфликты разрешаются в судебном порядке, а не в газете. Газета не должна и не может заменить судебный орган. Но и отказываться совсем от част­ных жалоб, обращений было бы совершенно неправильно. Это потеря читательской аудитории, потеря социальной функ­ции СМИ.
— Вы являетесь одним из экспертов проекта “Тасис” “Повышение осведомленности общественности о российской правовой системе”. Каким видится третья власть в зеркале четвертой?
— О судах, их решениях и проблемах граждане узнают из средств массовой информации. Мы исходим из того, что судьи и журналисты являются союзниками, а не противниками — в той мере, в какой те и другие защищают права, свободы и законные интересы граждан от чиновниче­ства, преступности и сильных мира сего. Судебная система и отдельные решения судов не должны быть вне критики СМИ, однако для нормального функционирования в обществе и третьей, и четвертой властей важно прекратить сложившееся отчуждение, сделать решительные шаги навстречу друг другу.
— Продолжатели потом­ственных юристов Федотовых в семье есть?
— Мои дети: сын и дочь оба юристы, специалисты по интеллектуальной собственности. Жена работает в Москов­ском бюро ЮНЕСКО.

Валерий ПАЛЛАДЬЕВ.