Алтай золотоносный

Значение слова “Алтай” часто толкуют как “место, где есть золото”. Есть там и золото, и серебро, да чего там только нет!

Барнаул: мы начинаем!

Как и в прошлом году, меня встретил старый добрый знакомый — барнаульский аэропорт. В последнее время усвоила важное правило — не экономить на экскурсиях. Пройтись по городу в одиночестве — всё равно что по­стоять у закрытых дверей, тогда как с хорошим гидом — побывать дорогим гостем. И экскурсия по Барнаулу получилась отличной!

Поселение возникло в 30-х годах XVIII века при сереброплавильных заводах Акинфия Демидова, наследника знаменитого Никиты Демидова, основателя горнозаводской промышленности Урала и Сибири. Акинфий был сыном своего времени, и ходили про него разные страшноватые слухи: и забивал кнутом до смерти, и казну обманывал, чеканя соб­ственную монету. А когда нагрянули проверяющие, затопил мастерскую со всеми людьми. Но для становления промышленности сделал немало, а трудились на Демидовых более 38 тысяч душ.

Впоследствии город знавал всякие времена: горнозаводской период сменился купеческим, развивались кожевенное, свечное, кирпичное производства. Из собственного красного кирпича отстроен весь дворянско-купеческий центр. А в мае 1917 года Барнаул практически полностью выгорел: сорок кварталов причудливых деревянных домов были почти полностью уничтожены. 

Пожар семнадцатого года предвестил другой, всероссийский революционный пожар, и от них обоих город, похоже, не оправился до сих пор. Обидно, что чудом уцелевшие памятники деревянного зодчества, которые могли бы стать туристической фишкой столицы Алтайского края, выглядят заброшенными и просто тихо разрушаются.

Любопытно, что в центре Барнаула любая нарядно оштукатуренная “сталинка” может на поверку оказаться зданием XVIII-XIX века, все из того же красного кирпича. Гид очень ругался на эту манеру — скрывать первозданную красоту сооружений. Энтузиасты сохранения старины в городе есть, надеюсь, они смогут отстоять будто в воздухе растворяющуюся кружевную красоту исторических деревянных домов, ведь сохранять там пока есть что.

Многочисленные памятники революционерам и подпольщикам напоминают о прокатившемся по Сибири девятом вале революций, интервенций и гражданской войны. На облупившихся старинных домах полно мемориальных табличек: здесь укрывалось подполье, здесь заседал реввоенсовет. Так и хочется спросить: “Ну и что же вы назаседали-то?”

Великолепная Обь

Но все эти размышления мгновенно улетучиваются, когда попадаешь на высокий берег Оби. Обь начинается в 230 километрах от Барнаула при слиянии Бии и Катуни. Бия вытекает из Телецкого озера, а Катунь берет начало на ледниках священной горы Белухи. 

Величайшая река России, вот и привел Бог свидеться! Обь — это мощь, чистота и надежда. Третья река в мире по водоносности, течет и течет — через весь континент, с юга на север. А однажды возьмет и унесет все плохое.

Не зря на Алтае говорят: если ты в печали, река заберет её, чтобы ты пришел в равновесие, если тебя переполняет радость — река унесет избыток, чтобы ты оставался в равновесии.

И вся моя поездка, начиная с Оби, так и продолжалась как свидание с реками. Башкаус — даже от названия этой реки пахнет рыбой, чувствуете? Очаровательный Урсул с тоненькими девочками-пихтами по каменным берегам, Чуя — бурливая, легкая и мощная, Бия — привольная, статусная и немного важная. Ну и Катунь, другой такой нет, бирюзовая, балованная, красивая до умопомрачения. 

А еще Чулышман, про него хочется только в стихах. В долине Чулышмана можно увидеть, каким Бог задумал наш мир. Вернуться в первый день творенья — это ведь стоит того, чтобы на пару дней основательно потрястись?

Маршрут на карте

Если коротко, то маршрут был такой: Барнаул, Горно-Алтайск, далее по Чуйскому тракту к перевалу Чике-Таман. Потом в сторону Монголии по Уланганскому тракту к перевалу Кату-Ярык и реке Чулышман. А дальше по совсем уж адскому бездорожью и безлюдью к практически единственному на Чулышманском нагорье заметному населенному пункту — к селу Балыкча, расположенному на берегу Телецкого озера. Великое алтайское озеро вытянуто в длину, и на этот раз мы подъехали с малообитаемой южной стороны, переправились на катере и заночевали в селе Артыбаш, что на Бие. А там и до Горно-Алтайска недалеко. Круг замкнулся, и что это был за круг! 

Всё не расскажешь, но что особенно запомнилось. Гейзерное озеро неправдоподобно бирюзового цвета, с постоянно меняющимся рисунком дна. В кои-то веки пошел дождик, а потом выглянуло солнце, и вместе с ним показались из облаков заснеженные вершины Северо-Чуйского хребта. В кадр попали и ромашки — ну очень фотогенично! 

А перед этим мы полдня любовались разноцветными марсианскими пейзажами гор и ущелий Кызыл-Чина, где я осталась практически без ног. Но оно того стоило! Кто-то из туристов спросил гида: раз тут много железа, почему же его не добывают? Я внутренне содрогнулась, представив вместо завораживающего многоцветного горного приволья разрытые карьеры и мусор. Все-таки потребительское отношение к природе в нас прямо-таки предустановлено. Разве недостаточно, что здесь добывают красоту и холодящее под ложечкой ощущение счастья?

Шофер Колька Снегирев

Первая часть путешествия пролегала по Чуйскому тракту. В старые времена местами он был таким узким, что разъехаться не могли не только две телеги, но порой и два всадника. Такие места назывались бомами (прижимами) — с одной стороны гора, с другой пропасть. 

В Онгудайском районе, сразу за деревушкой Иодро высится огромная отвесная скала Ак-Бом из белого известняка. В те времена, когда Чуйского тракта еще не существовало, а была только копытная тропа, это место считалось самым опасным. Не от хорошей жизни скотоводы и купцы придумали своеобразные правила движения: по узкому проходу проходил погонщик, на другом конце оставлял шапку и возвращался за стадом. Встречные путники, увидев шапку, понимали, что путь закрыт. Такой вот прообраз светофора.

Около Ак-Бома стоит замечательный памятник — символический отрезок Чуйского тракта, а на нем две старинные машины — грузовая и легковая. Монумент посвящен бесстрашным водителям, в годы войны возившим зимой и летом грузы для фронта. И еще заключенным, строившим дорогу. 

Вид на Чую с высоты птичьего полета там открывается такой, что вышибает слезы. И здесь, в этих самых местах, в тридцатые стоял лагерь. И зэкам, думаю, было не до красот. Работы велись вручную, ударными темпами, смерт­ность зашкаливала: тракт буквально строился на костях.

Уважение к нелегкой шоферской работе и любовь к родному Алтаю — всё это в простых строчках песни про Кольку Снегирева, а весь памятник — отражение этой народной баллады. 

“Есть по Чуйскому тракту дорога,

Много ездит по ней шоферов.

Был один там отчаянный шофер,

Звали Колька его Снегирев”.

Грузовик Кольки и легковушка его девушки Раи опасно мчатся по узкой дороге и рискуют в любой момент рухнуть в Чую. Ведь в тридцатые годы не было ни асфальта, ни заграждений.

У подножия монумента — скромный черный обелиск с текстом песни, историей места и словами благодарности. Люди оставляют здесь цветы, гаечные ключи, курево. И столько в этом и памяти, и горечи, и примирения…

От Красных ворот до Пазырыкских курганов

Так совпало, что на середину поездки пришелся мой день рождения, и это был самый длинный и незабываемый день! После ночевки на берегу Чуи мы вскоре съехали с Чуйского тракта на Уланганский и надолго простились с асфальтовым покрытием. Дорога лежала в сторону Монголии, до которой уже рукой подать.

Вскоре мы подъехали к селу Акташ. Населенный пункт был основан для добычи ртути, которую обнаружили еще в 1842 году. Но разработка месторождения киновари началась только в годы войны, в 1942-м, когда все основные ртутные месторождения оказались на территории, захваченной врагом.

Недалеко от поселка трасса пересекает реку Чибитку. Речной поток как будто разрезает на­двое огромную отвесную скалу. А на скале надпись: “С.Д. Куюков, 16 мая 1946 г. С Богом возвращаюсь на Родину!” 

Это и есть знаменитые Красные ворота, именно через них солдаты пешком шли домой с войны. А красные они из-за высокого содержания ртутной руды в составе местных пород. 

Дальше дорога идет вверх, по левую руку открывается вид на Чейбеккёль (Мертвое озеро). Озеро окутано тайнами, в нем нет рыбы, на берегах не гнездятся птицы. Легенды легендами, но рыбы тут нет по вполне прозаической причине: она просто не может подняться вверх по порогам Чибитки. А если сюда выпустить мальков, как в соседние озера, то и рыба появится.

А мы поднялись на Уланганский перевал, на 2080 метров над уровнем моря, и остановились перекусить. Чай с горячими лепешками дополнялся невероятным видом на озеро Киделю и Курайский хребет. Небольшое, но поразительно чистое озеро дает такой заряд энергии и одновременно покоя, что до сих пор его чувствую. “День рождения, похоже, удался”, — подумала я, но, как оказалось, это было только начало.

Дорога трясла неимоверно, но всё-таки привела нас к селу Балыктуюль, близ которого располагаются знаменитые тысячелетние Пазырыкские курганы.

Интереснейшие экспонаты из урочища Пазырык выставлены в Эрмитаже в Санкт-Петербурге, надеюсь однажды их там увидеть, а пока наслаждаюсь нескончаемыми зелеными просторами горных лугов и спелой полевой клубникой, которую продают местные. В конце июля она здесь только-только начинает поспевать, ведь под нами вечная мерзлота, и именно в ней так замечательно сохранились древние захоронения.

Холод законсервировал всю органику: волокна, волосы, целые мумии людей. Здесь же найден самый старый в мире ворсовый ковер, на котором отлично видны изображения всадников.

Принцесса или шаманка?

К этой же пазырыкской культуре относится и знаменитое захоронение так называемой принцессы Укока, найденное в 1993 году. Мумия молодой женщины датируется III-IV веком до н. э. Она покоилась в колоде из лиственницы, заполненной льдом, поэтому настолько хорошо сохранилась, что ученые смогли назвать даже причину смерти — рак молочной железы. В погребальной камере вместе с телом женщины находились шесть коней под седлами и со сбруей, одета она была в белую блузу и красную шерстяную юбку, на ней найдены украшения из золота и жемчуга. Все вещи свидетельствуют о высоком уровне развития этого народа. 

Местные жители считают усопшую шаманкой высокого ранга. Кстати, они были категорически против раскопок и таки сумели отстоять “принцессу” и не дали ее увезти с Алтая. Для этой мумии был сделан специальный пристрой в национальном музее в Горно-Алтайске. 

Однако ученые относят пазырыкскую культуру к индоевропейской, скифской, а не к азиатской монгольской цивилизации, к которой принадлежат современные алтайцы. Плоскогорье Укок весьма таинственное и труднодоступное место, по легенде, тут открываются врата в высший духовный мир. Именно здесь найдено захоронение таинственной девушки.

Но попасть в музей и посмотреть на знаменитость нам не удалось, фаза Луны, говорят, была неблагоприятная. Может быть, и суеверие, но проверять как-то не хочется. С нами в группе была Елена, тренер из Бийска, она рассказала, что вопреки рекомендациям шаманов однажды в музее провели научную конференцию с участием множества приглашенных гостей. И один профессор из Петербурга очень уж смеялся над дурацкими правилами и мракобесием. Так вот, прямо на глазах нашей Лены и всего честного собрания ему стало плохо, и откачать его не удалось. Лена, если что, очень серьезная девушка и заслуживает всяческого доверия. Так что ну его, от греха подальше, в следующий раз зайдем. Ведь музей в Горно-Алтайске, говорят, шикарный.

Перевал Кату-Ярык и водопад Куркуре

А после Пазырыкских курганов мы попали на перевал Кату-Ярык. Когда он открывается взору, единственное, что вырывается из груди, это: “Ах!” Ведь нечасто удается воспарить между двух огромных каменных склонов над пропастью, на дне которой живописно вьется река. Смотровая площадка находится на обрыве на высоте 1200 метров. Но что числа, тебе-то кажется, что ты в небе! 

А спускаться с перевала нам пришлось пешком, по длинному, пыльному, уклонистому серпантину, что заняло больше часа энергичной ходьбы. Ходить в этот день пришлось много. Переправившись на лодках через пока незнакомый и немного таинственный Чулышман, мы бесконечно долго шли по урочищу Узин-Ялань. Как всякого равнинного жителя, горы поражают меня несопоставимостью своих масштабов с человеческими. По пути то и дело попадались отколовшиеся и скатившиеся с гор обломки скал — огромные и поменьше. Не очень-то уютное ощущение! 

Но вот и водопад Куркуре, что означает “звенящий”. Размеры и высота водопада опять никак не бились с человеческими, но извергающаяся сверху река почему-то совсем не подавляла. Все это буйство вызывало такой первобытный восторг и так подзаряжало, что от усталости и следа не осталось. Вот откуда столько воды, почему она не кончается?

Отель “Тысяча звезд” и каменные грибы

Мы ночевали в маленьких домиках на самом берегу реки. С устатку помылись в бане и собрались посидеть вместе. Да, это был тот самый отель “Тысяча звезд”, вокруг никого, полнейшая тишина и темнота. Только треск костра и странные таинственные звуки комуса, алтайского варгана, на котором мастерски играла наш гид Настя. 

А еще я провела свой небольшой поэтический вечер для девчонок. Они хорошо слушали, где надо — смеялись и даже плакали иногда.

Сама не ожидала, но как-то занесло меня на такую линию жизни, где до дрожи интересно, до слез красиво, где не наговориться до утра с новой подругой и песни хором в автобусе, как в пионерском лагере.

Проснулась я рано, несмотря на вчерашние поздние посиделки. Ни электричества, ни интернета, одна только тишина. Прямо у двери нашего домика пасется белая лошадь, и неподалеку течет Чулышман.

Вот к нему-то мы и отправились с утра пораньше. Надели спасательные жилеты и каски, вооружились веслами — и на рафтинг. Река там сравнительно спокойная, да и настроение было скорее любоваться, чем визжать от ужаса, проходя пороги.

А потом восхождение к чуду природы — каменным грибам на высоту две тысячи метров, и опять фантастический, несравненный вид. Мощи, щедрости и красоты за эти пять дней на нас обрушивались в избытке, но привыкнуть всё никак не получалось.

А затем восемь незабываемых километров по бездорожью до мыса Кырсай, южной оконечности Телецкого озера, когда мне приходилось держать голову руками, чтобы она не так сильно сотрясалась.

Не туризм, а паломничество

Переезд через Телецкое на катере, возврат к цивилизации, ночевка на берегах роскошной Бии. И всё? Пора домой? Нет, к счастью, еще нет! Ранним прозрачным утром взмываем на гору Кокуя на кресельном подъемнике, прямо под ногами — голубая прителецкая тайга, пихты и могучие кедры, а вдалеке синеет легендарное озеро. А на самой вершине крепкий кофе — за дружбу, за счастье, за полноту жизни…

Так зачем же сюда приезжают люди? Для меня Алтай — это не совсем туризм, скорее паломничество. Тут много рек, первозданных и привольных. Но скалистые берега крепко держат их и не дают вырваться. Так и жизнь человека обычно течет своими, когда-то заведенными путями. Но нам повезло больше, чем рекам: у нас есть возможность поменять русло, хотя это и не всегда просто.

Фото автора