Валентина Толкунова: “Мои песни для сердца, не для ног”

День матери Валентина Толкунова отмечала в Красноярске. На единственный ее концерт, данный в театре музыкальной комедии, можно было попасть только по пригласительным билетам. Распространялись они среди многодетных семей и победителей конкурсов всероссийской демографической программы “Святость материнства”. В числе награжденных — газета “Грани”, и я, как представитель редакции, получила место в первом ряду.

 

Народную артистку, 23 раза становившуюся лауреатом телевизионного конкурса “Песня года”, теперь редко увидишь на голубом экране. Разве что передачу “Спокойной ночи, малыши” сопровождает ее песня, с которой не одно поколение детей укладывалось спать. “Спят усталые игрушки, книжки спят, одеяла и подушки ждут ребят...” — пели мамы сыновьям и дочкам вместо колыбельной. А может, до сих пор поют?

Со сцены Валентина Васильевна исполнила эту песню и другие. Они вспоминались сразу же, по первым звукам или словам припева — “Стою на полустаночке в цветастом полушалочке...”, “Серебряные свадьбы, негаснущий костер...”, “Где ты раньше был, целовался с кем...”, “Такие старые слова...”, “Мы на лодочке катались золотисто-золотой...”. А песню “Я не могу иначе” Толкунова спела вместе с залом. Конечно же, в праздничный день, отмечаемый теперь ежегодно в последнее воскресенье ноября, больше всего песен звучало о женщинах-мамах.

После концерта состоялась пресс-конференция. Очень короткая — Валентина Васильевна торопилась в гости к своему другу, руководителю всероссийской демографической программы “Святость материнства” и красноярского филиала Центра национальной славы России Андрею Коченову на ужин в его большую семью с пятью детьми. Журналисты успели задать лишь несколько вопросов.

— Как прошел концерт, Валентина Васильевна?

— Это я вас должна спросить, как все было.

— Здесь вас не впервые принимают. Как на этот раз?

— Сегодня все замечательно. Праздник удался. Не все женщины счастливы и не все могут сказать, что они родили детей и у них все благополучно с мужем. Но здесь в основе своей сидели очень счастливые. Счастлива и та, которая воспитала шесть детей, и та, у которой десять... А еще я видела счастливые глаза отцов. Особенно после песни “Господа мужики”, которую спела, чтобы женщины поддержали наших мужчин, чтобы они подняли бокалы за них. Потому что без них не бывает ни любви, ни детей. Не бывает той прекрасной семейной атмосферы, обстановки, которую умеют создавать мужчины.

— А свой первый приезд в Красноярск помните?

— Хотите посмеяться? Некоторых из вас тогда еще и на свете не было — сорок лет назад. Я приехала в Красноярск в 1967 году с вокально-инструментальным оркестром под управлением Юрия Сергеевича Саульского, я пела тогда инструментальную джазовую музыку. В первый раз выступала здесь именно в таком качестве. А потом уже в 70-е годы я много раз бывала в Красноярске вместе со знаменитыми оркестрами, музыкантами, с такими, как, например, пианист Давид Владимирович Ашкенази. Кстати, это он передал мне эстафетную палочку от Клавдии Ивановны Шульженко. А Клавдии Ивановне передана палочка от Изабеллы Даниловны Юрьевой. Это целая плеяда потрясающих артистов, и мне очень повезло, что я в цепочке среди этих замечательных людей.

— То время с сегодняшним днем можете сравнить: сделан шаг вперед, шаг назад, шаг в сторону?

— Я могу сказать так: шаги бывают разные — шаг влево, шаг вправо, лишь бы не было шагов в никуда. Вот это самое главное.

И я бы очень хотела надеяться, что молодежь лет эдак через 20, когда задумается над тем, что хорошего было в жизни, какие песни, литература, что свершено, задастся вопросами. Каждый пусть спросит себя: а не состарился ли он раньше времени? Не было ли эмоциональных срывов? Хороши и здоровы ли его дети? Нужен ли он своей стране? А чтобы ответ оказался достойным, человек не должен жить только для себя — день прошел, и слава Богу. Он должен думать о том, кто рядом. О своей родине. Ведь не случайно человек появляется на свет в той или иной стране. Мы же с вами не родились, например, в Австрии, из которой я только что приехала. И не появились в Америке, которая диктует правила жизни всему миру. Мы родом из России и потому должны знать точно, что нужно сделать для нее, чтобы она была счастлива.

— Как относитесь к празднику, посвященному матери?

— Когда появился этот праздник, вы, наверное, заметили: все — и пожилые, и молодые, и среднее поколение — приняли его сразу же. Как Новый год, как День Победы. День матери сразу укоренился, и каждый год его уже ждут. Перед тем, как сюда приехать, я дала десять концертов в Москве, посвященных Дню матери. Праздник давно существует в других странах. Но почему-то к нам, славянам, самым человеколюбивым, миролюбивым людям, официально праздник пришел совсем недавно. И спасибо тем, кто об этом позаботился.

— О своей маме расскажите, пожалуйста.

— Мамочка моя замечательная — Евгения Николаевна. Она сибирячка, родилась на Байкале. В Танхое. Станции Танхой, Слюдянка, Листвянка — хорошо знаю эти места, неоднократно там бывала. Сибиряки — одни из самых порядочных, самых твердых людей на свете, чест­ные, открытые. Открытость и в моей маме. И я переняла ее: в жизни я такая же, как на сцене, а на сцене, как в жизни. То есть я за естество человеческой души. Можно, конечно, как угодно краситься, менять туалеты, аксессуары, но душа неизменно должна оставаться чистой, естественной.

— В образовательный процесс пытаются ввести основы православия, идет много споров: кто за, кто против. Как вы считаете, есть необходимость такого просвещения наших детей?

— В этой необходимости успели убедиться миллионы женщин, которые с детства водят своих ребятишек в церковь. В воскресных школах дети совершенно другие. Ребенок выходит из храма воодушевленный, радостный. Сознание меняется. Вот он входит в церковь, еще ничего не знает, он еще только разглядывает, что вокруг, а на него уже спускается молитва, все, что заключено в ее словах. Эти же слова не случайны. Молитва — это как стихи, как песня, сложенная давным-давно чистыми сердцами святых. Слушая ее, человек сам очищается. Это неоспоримый факт. Как и тот, что, если начинать день с “Отче наш”, все будет ладиться, все получаться.

— Вы — человек верующий. Тяжело было вам петь в той безбожной стране, или вы все-таки к вере позднее пришли?

— Я не могу сказать, что страна была безбожная. Моя бабушка, Марья Ивановна, верила и нам привила веру. Я помню, все праздники мы праздновали еще в советской стране. И пасху, и другие.

— Тайно?

— Нет, не тайно. Обменивались куличами, яйцами. Я не была членом партии, поэтому, собственно, и могла себе позволить крестить ребенка, отмечать праздники.

— Необходимое условие для работы. Некоторым тишина нужна, другим чашка крепкого чая…

— А мне руль машины. Я за рулем сижу 30 лет и песни изучаю. Сажусь и думаю: как хорошо — одна! Включаю минусовку и начинаю петь песни, горланю на всю машину.

— Как с ГИБДД отношения складываются?

— У меня прекрасные отношения с ними. Я же член общественного совета МВД. И почетный… Кто же я такой почетный?.. Лауреат премии МВД России. (У Толкуновой, действительно, множество званий: она почетный железнодорожник, заслуженный энергетик, почетный артековец, бамовец и даже почетный пограничник. — Авт.)

— Все мамы своим детям поют “Носики-курносики”. Как произошло знакомство с этой главной вашей песней?

— Ее тоже сибиряк написал. Борис Емельянов. Когда моему сыну было пять месяцев, он приехал в Москву и сказал: “Я хочу подарить вам песню. Послушайте ее”. Послушала и на следующий день записала в “Голубом огоньке”. А автор стихов — Екатерина Булычева — с Украины, живет во Львове. Кстати, сегодня я пела еще одну песню на ее стихи — это “Марьюшка”. Музыку написала я сама. А стихи ее.

— В качестве композитора давно выступаете?

— У меня есть пара-тройка сочиненных песен. И задумки есть. Но я не могу сказать, что я композитор. Это профессиональная, в общем-то, стезя. Я окончила два учебных заведения, я музыкант, хормейстер, но не композитор. Просто случается — “выливается” из души.

— И репертуар тоже?

— Да. У меня особенный же, правда, репертуар? Не похожий на другие. Считаю, что должна петь о человеке, о его жизни, его радостях, падениях, разочарованиях, о том, что его волнует. У меня нет ни одной песни, под которую можно просто двигаться — для ног. Они, считаю, должны быть для сердца, для души. И тогда живут долго.

Песни на один день (сейчас, к сожалению, таких много) улетают как бабочки и не оставляют после себя никакого следа. Я рада, что мои песни не забываются. Сейчас ко мне подошла группа молодежи из вашего эстрадного училища: “А у нас завтра урок по вашим песням”. То есть уже мои песни в учебниках, это высшее достижение.

Нам вообще пора задуматься над тем, что мы слушаем, смотрим. И не зомбированы ли мы, не зомбируют ли нас. Вот о чем надо думать. И детей не подпускать к телевизору. Потому что наши дети станут зомби.

— ...Только если там не выступает Валентина Толкунова?

Все засмеялись. Певица посчитала, что на этой шутке и можно закончить интервью, поспешила к своим друзьям.